Трагедии Финского залива - Андрей Платонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тот факт, что Германия не имела на Балтике боеготовых крупных артиллерийских кораблей, которые не то что прорваться в глубь Финского залива, но даже не могли реально помешать минным постановкам, силами советской разведки выявлено не было. Даже такой знаковый корабль, как линкор «Тирпиц» оказался вне поля зрения. Поэтому командующий КБФ не считал возможным допустить задержку в создании минно-артиллерийской позиции на линии Ханко — Осмуссар. Такой же точки зрения придерживался заместитель наркома ВМФ адмирал И.С. Исаков, приславший днем 22 июня телеграмму с приказанием «ставить мины круглосуточно, использовать миноносцы и лидеры». В тот же день вечером он ее повторил.
Эскадренный миноносец пр. 7
Что касается предполагаемой минной угрозы, которую, возможно, противник создал в западной части Финского залива в ночь на 22 июня, то командование КБФ не считало ее непреодолимой. Советские корабли-постановщики проводились за тралами и шли с поставленными параванными охранителями К-1, которые также имелись на кораблях отряда прикрытия. Уверенность в надежности действия охранителя К-1 была настолько велика, что разработанного днем 22 июня плана первых минных постановок не пересмотрели и после того, как от командира дозорного тральщика Т-216 поступило донесение об обнаружении им минного заграждения в районе маяка Тахкуна.
Какие-либо документы с Т-216 не сохранились, поэтому не известно, каков был его путь в ночные часы, когда противник ставил минные заграждения у входа в Финский залив. Никаких донесений об этой минной постановке или об обнаружении шедших без огней неизвестных кораблей от него не поступило. В это же время, опасаясь за судьбу тральщика, находящегося посреди залива без прикрытия, начальник штаба флота в 5:30 22 июня приказал кораблю возвратиться в базу. Однако до Т-216 эта радиограмма не дошла, и он, получив общее оповещение о начале войны, поставил параванный трал, чтобы одновременно нести дозор и производить разведывательное траление. В 9:40 командир Т-216 донес по радио, что одна мина взорвалась в трале, а другая подсечена. Поскольку описаний немецких якорных мин на корабли КБФ не поступало, а у подсеченной мины ЕМС имелось пять колпаков, что соответствовало давно имевшемуся на тральщиках КБФ описанию шведской мины «Мотала», то последняя и фигурировала в донесении. Позднее в штабе КБФ получили радио от командира Т-216 о том, что в девяти милях севернее маяка Тахкуна взрывом мины уничтожен трал. Наконец в 16:45 от тральщика пришло донесение, где прямо указывается, что в 9-12 милях северо-западнее маяка Тахкуна выявлена минная банка, поставленная, предположительно, минувшей ночью[18].
Эскадренный миноносец пр. 7у
В ответ на первое донесение начальник штаба КБФ в 10:25 приказал командиру Т-216 «протралить подозрительный район», а около 16 часов поступило второе приказание о немедленном возвращении в Таллин, что он и сделал в 23:30. На этом несение корабельного дозора в устье Финского залива прекратилось.
В тот же день в штабе КБФ выяснилось, что у командира ОВР Главной базы нет разработанного плана траления на случай войны. Однако и так стало ясно, что необходимо сразу же организовать разведывательное траление на всей сети фарватеров, но для этого просто не хватало тральщиков. Поэтому на первое время ограничились тем, что приказали протралить выходной фарватер от Таллинского рейда до маяка Сурупи. Тральщики Т-121 и Т-213 выполнили эту задачу и вечером вернулись в базу.
Координаты обнаруженной Т-216 минной банки немедленно по флоту не объявили. Одновременно в письменной директиве Военного совета КБФ командующему эскадрой на постановку заграждения 1-А по оплошности исполнителя документа указывалось, что обнаружена минная банка противника «в районе банки Глотова». Такие же неопределенные сведения сообщили по радио в Ригу командиру Отряда легких сил. Однако он уже знал место обнаруженной минной банки из проходящих радиограмм, благодаря чему и на крейсере «Максим Горький» также были в курсе. Но на сопровождавшие этот крейсер три эскадренных миноносца, по-видимому, об обнаружении мин в районе маяка Тахкуна не сообщили.
Уже 22 июня выяснилось, что война застала КБФ в состоянии неподготовленности по целому ряду вопросов, в частности, в отношении организации противоминной обороны (ПМО), которая существовала только в районе Кронштадтской ВМБ. Там сразу же начали систематическое разведывательное траление на имевшейся сети фарватеров. В западной части Финского залива и в районе Моонзунда наличными слабыми тральными силами можно было кое-как обеспечивать ПМО только в распорядительном порядке. Все это волей-неволей приводило к грубым нарушениям положений действовавшего в то время «Наставления по боевой деятельности тралящих кораблей» (НТЩ-40).
Недостаток тральщиков привел, например, к следующему инциденту. Днем 22 июня, когда потребовалось провести из Ханко в Таллин турбоэлектроход «Иосиф Сталин», принявший на борт эвакуируемые семьи военнослужащих. Эту задачу поручили эскадренному миноносцу «Смелый». В той ситуации не знали, чего бояться больше: мин или подлодок. Турбоэлектроход мог развить полный ход 20 узлов, что считалось лучшей защитой от возможных атак подводных лодок, но скорость не могла уберечь от мин. А в случае проводки судна базовым тральщиком за параван-тралом скорость хода не превышала бы 13–14 узлов, то есть от мин защитили бы, а от подлодок — нет.
Выйдя около 16 часов из Таллина, «Смелый» на пути в Ханко прошел через заграждение И-57, имея при этом 40 % вероятности встречи параванного охранителя с миной, но это произошло только на обратном пути, когда в кильватер миноносцу шел турбоэлектроход. Проводя его со скоростью около 20 узлов, «Смелый» в 20:20 в восьми милях северо-западнее маяка Пакри захватил параванным охранителем мину типа ЕМС, взорвавшуюся примерно в 15–20 м от борта корабля. Следовавший за миноносцем турбоэлектроход, не останавливаясь, прошел в протраленном проходе через заграждение. Силой взрыва правый параван эсминца оторвало, а левый — повредило; электронавигационные приборы, магнитные компасы и четыре турбинных вентилятора вышли из строя, в корпусе корабля появилась течь. Сообщенные координаты точки, в которой, таким образом, обнаружилось второе минное заграждение противника, в тот же день, 22 июня, объявили по флоту радиограммой начальника штаба КБФ.
Таким образом, уже в первые дни войны выявилась одна из главных угроз силам Краснознаменного Балтийского флота — мины. Причем наиболее сложная минная обстановка сложилась именно в Финском заливе. Противостоять этому можно было несколькими способами: недопущением новых постановок путем создания эффективной системы дозоров, организацией конвойной службы, а также систематическим тралением основных корабельных фарватеров.