Хеппи-энд на две персоны - Рина Осинкина

И все. Гудки.

А до гудков из трубки донеслись другие звуки, но невнятные. Голоса человеческие? Или телевизор включенный?

И что значит: «Вскрой коробку»? Он же сам недвусмысленно велел, чтобы ни за что и ни при каких обстоятельствах Сандра посылку не вскрывала.

Станет она ее вскрывать, как же. Не дура.

И вообще, что за фамильярности? «Тыкать» мне еще будет, хам трамвайный.

Сделав еще несколько безрезультатных попыток ему дозвониться, Сандра решила приберечь все ласковые слова до их личной встречи, а жестянку со снадобьем сунуть хозяину в рожу нетронутой, путь видит, что ее на мякине не проведешь. А то заявит потом, что первое слово дороже второго и тому подобную ерунду. Или того хуже – обвинит, что из коробки что-то пропало.

Сандра заспешила обратно к перрону. Хоть крытого закутка для ожидания там нет, а на скамьях сидеть – это попу приморозить, она не огорчалась, рассчитывая на скорое прибытие поезда. Так Кущин в путеводителе написал. Но и в этом он ее одурачил.

В течение следующих двадцати минут, несчастная и злая, она расхаживала вдоль перрона, чтобы совсем не окоченеть, и ожидала электричку в сторону Тулы. Потому что на этой клятой Кузьмичевке поезда в сторону Москвы останавливаются дважды в сутки. Билетерша посоветовала ей прокатиться в обратном направлении, до райцентра, откуда без большого труда Сандра сядет в поезд до Курского вокзала. Пришлось ее совету последовать. Путь к дому делался все длиннее.

– На, – верзила за рулем протянул через приспущенное стекло внедорожника зелененькую хрустящую бумажку. – Но лучше нас не динамить. Доступно изъясняюсь?

Чего же тут непонятного? Серьезные люди интересуются соседом, лучше их не сердить. А если их поручение с «шапочкой» исполнить, то таких приятных бумажек можно будет получить поболе.

В салоне «УАЗа Патриот» завибрировал смартфон. Или у этих ребят айфоны?

У этих ребят вообще кнопочные могут быть. Судя по нестатусной тачке, понтов они избегают.

Верзила сказал в трубку:

– Да. Не появлялась. Могу. Лады.

Повернув голову к сидящему сзади напарнику, оповестил:

– Босс отмашку дал. Едем на базу.

Махнул информатору пятерней, ставя точку в их разговоре, поднял стекло, повернул ключ в замке зажигания, включил фары и неторопливо, чтобы избежать юза на скользкой разъезженной дороге, тронул внедорожник с места.

Она мечтала о пиалке горячего чая. И только после чая она подумает о бутерброде. Даже о двух – один с вареной колбаской, а второй с мелкодырчатым «российским» сыром. Объяснение с подлым работодателем пойдет третьим пунктом. Теперь им с Йоханом никакой скандал не страшен – после подставы, которую позволил себе «людоед».

Сандра промерзла и чувствовала себя усталой и разбитой, хоть и сидела бо`льшую часть времени в электричке. Ее злило, что день проведен бездарно и нудно. Ее обижал Васин поступок.

Он не специально ее заслал, это ясно, он просто в спешке написал ошибочный адрес или не тот маршрут. Когда она так думала, ей становилось легче.

Выйдя на станции Старая Иринеевка, она заторопилась к Васиному дому, стараясь шустрее переставлять ноги, чтобы поскорее оказаться в тепле. Зимние сумерки загустели в синеву, в конусах света от уличных фонарей мошкой рябили реденькие снежинки.

У дома номер четыре по Коперника тоже имелся фонарь. И окна двух этажей светились, отбрасывая белые клинья на заснеженную площадку перед фасадом и утоптанную дорожку, ведущую к подъезду.

Сделав несколько шагов в его сторону, Сандра приостановилась, обратив внимание на следы от колес, распахавших снег справа от дорожки, и слева, и поперек. И много отпечатков рифленых подошв от зимних сапог и ботинок.

Она знала, что в ее отсутствие к Кущину иногда приезжают гости на автомобиле – соседи доложили. Однако сегодня на снегу можно было разобрать протекторы целых трех машин. Судя по колеям, среди них был и микроавтобус.

Ну и ничего особенного. Просто к Савчукам родственники заглянули. А к сестрам-пенсионеркам – приятельницы на чашечку кофе и пасьянс разложить. Ну и у «людоеда» кто-то побывал. На микроавтобусе подкатил, да.

Рассудив, что скоро все подробности узнает от хозяина, если тот соизволит экономке их доверить, заторопилась по дорожке дальше, а взбежав на крыльцо, чуть было не получила по носу подъездной дверью, которую со всей дури распахнул Петя Волобуев.

Петя держал в обеих руках по мешку с мусором.

– Блин, – сказал он, притормаживая, – напугала. Ты чего по ночам шляешься?

– Только начало шестого, – возмутилась Сандра, которая вообще-то никогда не вступала в перепалки с Петечкой, но ей не понравилось, что он сказал про нее, что она шляется, да еще по ночам.

– А твоего увезли. Пока ты где-то шлялась. Прикинь?

Волобуев перехватил мусорные пакеты в одну руку, собираясь устроить перекур, раз уж собеседница нарисовалась. Потом посмотрел на тощенький пакетик в ее руке и предложил:

– Я все равно на помойку. Давай твой прихвачу.

Сандра машинально отвела руку с пакетом за спину и спросила, запинаясь:

– Кого это – моего? Куда увезли?

– Так ботаника твоего. На неотложке. Приступ сердечный случился, вот и вызвали ему друганы медицину. Ну, пошел я. Заболтала ты меня, я задубел весь. На лестнице потом перекурю. Прикинь, Череп никотин не выносит. Прям как дите малое. И ничего не поделаешь, приноравливаться приходится…

Сандра, не слушая, что он мелет, бросилась в дом, на ходу шаря в сумочке в поисках связки ключей. Ненужная жестянка, оттягивая своим весом пакет, нанизанный белесыми лямками на правое запястье, опять била ей по бокам и мягко чем-то внутри громыхала.

Скрючившись у двери, Сандра нервно перетряхивала содержимое ридикюля, собираясь уже вывалить все на пол, как ключи отыскались. Она вошла.

Первое, что она узнала – во всех комнатах горел свет. Даже в той, что считалась ее.

На вешалке в прихожей топорщился Васин овчинный тулуп, под вешалкой стояли его ботинки: пятки вместе, носки тоже вместе. Одной пары тапок не хватало.

Дальше осмотреться не успела, затренькал дверной звонок.

Она вздрогнула.

– Кто? – спросила, отчего-то боясь отворить.

– Сашенька, это Валентина Сергеевна. Я вам ключики хочу вернуть.

– Вот, держите, – проговорила соседка, не переступая порога. – Такие порядочные молодые люди… Вызвали для нашего Васи неотложку, на все замки квартиру заперли, ключи мне передали. Чтобы я вам, значит, вернула. Еще спрашивали, когда вы появитесь, хотели в машине подождать, а я говорю: «Кто ж ее, Сашеньку, знает… Дело молодое, может, и вовсе нынче не придет. Василий Петрович ведь никто ей, не муж, не жених». Правильно я им ответила? А чего это у вас свет везде жарит?