Фергус Крейн и огненные алмазы - Крис Риддел

автоматический стеллаж.

У меня открылся настоящий талант. Долгие годы, проведенные в постели и на механическом кресле, не прошли даром — у меня было много времени для размышлений.

Фергус кивнул и принялся за второй круассан.

— Фирма «Крейн и сыновья» кое-как держалась на плаву, и я даже ухитрился найти денег на покупку старого чайного клипера для следующей экспедиции Маркуса.

— Это была «Бетти-Джин»! — воскликнул Фергус.

— Она самая, мой мальчик. Она самая. Итак, Маркус отправился к Изумрудному морю, нашел там орехи макадаччио и привез их домой. Из десятка орехов, которые он привез, я вырастил в теплице целую рощу деревьев макадаччио, а фирма «Крейн и сыновья» сделала на них целое состояние. Почему мы на этом не успокоились, ума не приложу. Впрочем, Маркус не из тех, кто способен остепениться и осесть на берегу. Даже знакомство с твоей мамой, прелестной Лючией, — и то не могло удержать его на месте.

Фергус слушал, стараясь не пропустить ни слова.

— Она была сиротой, — продолжал дядя Тео. — Самостоятельно научилась стряпать. Поступила на службу. Вскоре они познакомились и полюбили друг друга. Все шло как по маслу до… — Дядя опять умолк на полуслове.

— До чего?

— До рокового путешествия. — Дядя Тео погладил переплет вахтенного журнала «Бетти-Джин» и оглянулся на Фергуса. — Ну а дальше ты и сам все знаешь.

— Поразительно! — воскликнул Фергус, подняв глаза к возвышавшимся над ними огромным деревьям макадаччио.

— Ты прав, мой мальчик, — отозвался дядя Тео, поглаживая оранжевый ствол дерева-гиганта, обросший шарами и завитками. — Здесь, в наших теплицах на Дозорной горе, торговая компания «Удивительный рейс» вырастила пятьсот семь зрелых экземпляров, — с гордостью добавил он.

Вагончик фуникулера перевез их с Фергусом с галереи горного шале на ближайший склон, где под высокими стеклянными куполами возвышались три большие теплицы. В каждой работал пингвин.

— А почему вы переименовали свою компанию? — поинтересовался Фергус.

— Когда я остался один, название «Крейн и сыновья» уже не соответствовало положению вещей. К тому же это был лишний повод вспомнить о твоем отце.

— А что случилось с моей мамой? — помолчав, спросил Фергус.

— Она перестала со мной разговаривать, — грустно отвечал ему дядя. — Она винила меня в том, что я не отговорил брата от этого последнего рокового путешествия. После его отплытия она не сказала мне ни единого слова, заперлась у себя в комнате и все время плакала. Я тогда и понятия не имел, что она ожидает тебя, — вздохнул он. — А через полгода «Бетти-Джин» вернулась, и Смоллет как ни в чем не бывало пришел ко мне.

Дядя Тео крякнул и сердито покачал головой.

— Шайка мошенников — этот Смоллет и вся его команда. Я корю себя за то, что как следует в них не разобрался, прежде чем Маркус их нанял. К сожалению, твой отец, будучи сам прекрасным человеком, всегда видел в людях только хорошее, а Смоллет этим воспользовался. Выяснилось, что он не раз сидел в тюрьме за пиратство и мошенничество. К тому же у него шесть жен.

— Да, я видел их фотографии, — подтвердил Фергус. — Больше всех мне понравилась миссис Свитуотер Киз.

— Этот тип — отъявленный негодяй! — сердито сказал дядя Тео. — И вся его команда ничуть не лучше. Все как один мерзавцы — и Лиззи Блад, и рыжебородый Спайсер, и одноглазый Джек Вудхед, и коротышка Джон Гилрой. Шайка пиратов — вот они кто! К сожалению, я выяснил все это слишком поздно, — вздохнул он. — Когда они вернулись без Маркуса, Смоллет, он же капитан Крюк, явился ко мне и в обмен на вахтенный журнал заставил меня переписать на его имя «Бетти-Джин».

— Вы обменяли «Бетти-Джин» на какую-то старую книгу? — удивился Фергус.

— Но, Фергус, неужели ты не понимаешь? Ведь в этой книге — последние слова твоего отца. Разве может какой-то жалкий парусник идти в сравнение с этим? Разбойник грозился в случае моего отказа попросту сжечь журнал. Я никак не мог этого допустить. — На глаза дяди Тео навернулись слезы. Он громко откашлялся. — Что касается твоей матери, то это переполнило чашу ее терпения. Она уложила свои вещи и в одну прекрасную ночь исчезла. Милая Лючия, — грустно промолвил он. — У нее на губах до сих пор остаются следы молока, которое она пьет? А на солнце она по-прежнему чихает?

— Да, — улыбнулся Фергус, но тотчас нахмурился и спросил: — Но как вы ее нашли, дядя Тео?

Фергус посторонился, пропуская Финна, или Билла, или Джексона, — кто из них это был, он так и не понял, — который проковылял мимо с тачкой, груженной орехами макадаччио.

— Ее нашел не я, а Джексон. Правда, Джексон?

Пингвин кивнул и принялся бросать орехи в желоб в полу теплицы.

— Видишь ли, Джексон ведет альбом вырезок из газет, журналов и книг, в которых упоминаются пингвины. Я, конечно, пытаюсь внушить ему, что вырывать страницы из книг нехорошо, но он меня не слушает.

Дядя Тео бросил на Джексона строгий взгляд, но тот, не обратив на него ни малейшего внимания, взял лейку и заковылял прочь.

— На чем бишь я остановился? — спросил дядя Тео.

— На альбоме для вырезок.

— Ах да, на альбоме. Вообрази, как я удивился, когда Джексон показал мне фотографию, вырезанную из «Монморанси газетт»!

— Торт! — вскричал Фергус. — Торт с фигурками пингвинов в сахарной глазури! Мама испекла его для вечеринки сотрудников кафедры доктора Фассбиндера!

— Он самый, — сказал дядя Тео. — Мы с Джексоном сразу узнали Лючию. Связаться с Академией Монморанси и выяснить, что торт испекли в булочной Байдербекера, было проще простого. Я, конечно, понимал: раз Лючия не желает иметь со мной дела, то, если я предложу ей помощь, она откажется или снова исчезнет. Поэтому я решил разузнать, как она живет, чем можно ей помочь, и для этого послал к вам Джексона.