Государственное управление в России в 2000—2012 гг. Модернизация монетизации - Лидия Сычева

Надо прекратить сверхзависимость бюджета страны от цены барреля нефти, найти подходы к его кратному увеличению на базе концессионной (то есть с участием государства) разработки и переработки других ресурсов, и прежде всего леса. Сегодня лесная отрасль обеспечивает всего лишь 2 процента федерального бюджета. А ведь вместо 4 млрд долларов, получаемых за экспорт леса, у нас есть возможность получать до 100 млрд долларов за экспорт продукции из дерева.

К сожалению, сейчас в России нет ни институтов, ни законов в области концессионной деятельности. С 1993 года Государственной Думой делаются безуспешные попытки принять Закон «О договорах концессии с российскими и иностранными инвесторами». Закон следует, не откладывая дальше, принять. Этот нормативный акт позволит инвестору опереться на гражданско-процессуальную процедуру судебной защиты своих прав.

— Но решительное освоение Сибири и Дальнего Востока концессионерами может покачнуть и без того шаткое геополитическое положение России.

— Давайте рассуждать. По прогнозам демографов, в 2016 году в России останется 130 млн человек. В Зауралье, насчитывающем сегодня 34 млн человек, через 50 лет останется 28 млн. В этих условиях территориальные резервы превращаются из фактора силы России в фактор ее слабости. Вопрос стоит так: или Сибирь и Дальний Восток станут для России заботой номер один, или прирастать России будет нечем. Зауральская часть России должна стать форпостом российского «экономического чуда», а не раздражительной приманкой для соседних государств. «Китаизация» этой территории уже началась. Численность населения в зоне БАМа — 600 тысяч человек, а в соседних провинциях Китая — более 100 млн человек.

Зарубежные концессионеры помогут удержать целостность восточной части российской территории. Особенно привлекательной для них могла бы стать горно-металлургическая зона БАМа. А вот для 1,5 млрд китайцев эта «безродная» территория станет не просто привлекательной, но и жизненно необходимой. Но без концессионеров из индустриально развитых стран мы противостоять Китаю не в состоянии! Он способен мирно, самозаселением, без особого труда «растворить» наше коренное население.

— И все же, почему ваши надежды связаны с иностранным, а не с отечественным капиталом?

— Да потому что совокупный капитал российских банков не превышает 6 млрд долларов, то есть он меньше размеров капитала любого из 100 крупнейших банков мира. А капиталы российских олигархов — тайна за семью печатями. Так что внутренних ресурсов для отечественного производства на стартовом этапе концессионного хозяйствования у России, по-видимому, нет.

— Мы вот с вами рассуждаем на тему, как нам разбогатеть, а Запад, возможно, вовсе и не воспримет такие шаги России, ему это не нужно.

— А кто предлагал Западу такой подход? Никто. Дальновидные зарубежные партнеры все чаще задумываются о том, что дружить с Россией рентабельно. Ведь страны «золотого миллиарда» со своей достаточно виртуальной финансовой экономикой не так материально богаты, как Россия. И когда я предлагаю перевести 7–8 трлн долларов международного транснационального капитала в реальный сектор российской экономики, то эта мера — спасение не только для России, но и для ТНК и всех развитых стран, в которых финансовая глобализация угрожающе опередила рост всех других глобализирующихся сфер.

— То есть у России собственная гордость и своя модель глобализации?

— Совершенно верно. Я считаю, что Россия способна на собственные модели экономического, экологического и нравственно-интеллектуального глобализма, отличающиеся от зарубежных большим гуманизмом экономики и максимальной экологичностью образа жизни.

Российский экономический глобализм — это включение мира в мобилизационное геоэкономическое освоение тех российских ресурсов, которые своей технологией мы сегодня взять не в состоянии. Его базой является прежде всего не финансовая, а физическая (материальная) сущность наших национальных богатств.

Россия способна предъявить миру и свою схему экологического глобализма. Есть смысл рассмотреть возможность осуществления в нашей стране так называемой «зеленой» реформы налоговой системы, подразумевающей перенос фискального бремени с труда и капитала на эколого-ресурсный сектор общественных отношений. Экологическую компоненту следует учитывать и при расчете валового внутреннего продукта, а также и во внешнеэкономическом балансе России. Миру придется платить нашей стране за сохранение крупнейших естественных экосистем, не затронутых хозяйственной деятельностью. Россия уже сегодня должна бы получать из глобального экологического фонда 18 млрд долларов ежегодно. Но пока ничего не получается. И если ратифицируем Киотский протокол, что называется, «бесплатно», то ничего и не получим. А ведь можно, например, ставить задачу списания внешних долгов по схеме «экологического зачета».

— Вы говорите об экономическом «контрнаступлении» России. Но где эти люди, которые поднимутся из «окопов» кризиса и поведут нас в атаку?

— Люди есть. Достаточно проявить политическую волю, и тогда включение российских и иностранных концессионеров в глобальные экономические, экологические и духовно-интеллектуальные проекты станет реальностью. На основе межотраслевого перелива капитала можно возродить отечественное производство. А главное — можно создать супербюджет России для реального подъема благосостояния народа.

Бюджет — финансовый план государства, своего рода «основной закон», по которому живет страна. При формировании «экономической конституции» всегда идут споры: какому направлению отдать приоритет, каким образом выстроить отношения между центром и регионами, как выплатить внешний долг при наличии огромного внутреннего. Впрочем, дискуссии не утихают и при обсуждении исполнения федерального бюджета. Законодательные битвы закономерны: вопрос контроля — это оселок, на котором проверяется прочность «путеводной нити».

Недавнее решение Конституционного Суда прямо указало правительству, что законом о бюджете приостанавливать статьи других законов (законы о ветеранах, о Счетной палате) оно не имеет права. Тем не менее, в результате этих действий оперативный контроль за деятельностью правительства ныне существенно затруднен и ни для кого не секрет, что ясность бюджетов царской России в прошлом веке была много выше, чем в отчетах об исполнении федерального бюджета последних лет. С точки зрения чисто бухгалтерской настораживает отсутствие баланса по бюджетным остаткам. Аналитические службы Совета Федерации по этому поводу заметили следующее: бюджетные средства на границе года стали пропадать…

Главная беда бюджета-2002 — уход от налогов через «черные дыры» и внутренние офшоры, которые использовали все крупные нефтяные компании. И здесь, кстати, виноваты не только бессовестные коммерсанты. Законодательное поле, что называется, благоприятствовало установлению режима «социальной несправедливости». Так что «цена закона» понятие вовсе не абстрактное. Другое дело, что платят по «счетам» не народные избранники, а все население России, включая безгрешных младенцев, не имеющих никакого представления о демократии и ее институтах.