История Израиля. От истоков сионистского движения до интифады начала XXI века - Анита Шапира

далекоидущих политических заявлений, чтобы не вызывать подозрений правительства или враждебности арабов. После смерти Ротшильда в 1934 году палестинская пресса процитировала интервью, в котором он высказался по вопросу о еврейском государстве в Палестине, что евреи должны вести себя в соответствии с правилом, сформулированным французским государственным деятелем Леоном Гамбеттой после уступки Эльзаса и Лотарингии Германии в результате поражения французов при Седане в 1870 году: «Никогда не говори об этом, всегда думай об этом». Это, безусловно, был мудрый совет, но он не принимал во внимание трудности, с которыми столкнулось национальное движение. Он должен был поддерживать энтузиазм своих верных сторонников и последователей, прося их скрыть свои чувства и оставаться верными, даже если их надежды на будущее не подкреплялись в настоящем.

В течение нескольких лет четыре мошава попали под покровительство Ротшильда (Ришон-ле-Цион, Рош-Пина, Зихрон-Яаков и Экрон), и он также поддерживал в той или иной степени почти все остальные. Право собственности на землю принадлежало ему, мошавы также управлялись его представителями, однако его участие держалось в секрете. Последний запрет не соблюдался, и Ротшильд вошел в местный фольклор под прозвищем «известный покровитель».

Барон вложил огромные суммы в обеспечение законного владения землей и получение разрешений на строительство. Его отношения с властями через своих эмиссаров и при помощи французского консула помогли обеспечить дальнейшее существование мошавов и их защиту от нападений или произвола со стороны правительства. Чтобы увеличить владения фермеров в надежде на экономическую консолидацию, Ротшильд приобрел большие участки земли, прилегающие к мошавам. Он также раздал землю жителям мошавов, которые не владели ею, чтобы расширить мошавы и повысить эффективность общинного хозяйства и безопасности. Он потребовал, чтобы рабочие, нанятые мошавом под его эгидой, были евреями, что было еще одним способом увеличить еврейское население. Кроме того, он вложил огромные суммы в развитие водной инфраструктуры мошавов путем относительно глубокого бурения артезианских скважин и установки современных насосов.

Классический образ земледельца – это фигура фермера, вспахивающего и засеивающего свою землю, и действительно, первые мошавы были основаны на полевых культурах. Полевые культуры не требовали ни больших вложений, ни ирригации, но для обеспечения жизни фермера и его семьи выращиванием зерна требовалось около семидесяти пяти акров на каждого поселенца, а у большинства фермеров были гораздо меньшие владения. Поселенцы мечтали не о жизни в достатке, а о достойной жизни за счет своих трудов, и, несмотря на свои вложения в инфраструктуру и общественные здания, а также поддержку нуждающихся поселенцев, Ротшильд понял, что выращивание зерновых не обеспечит достойного существования. Начиная с 1885 года по совету специалистов по сельскому хозяйству, привезенных из Франции, барон начал преобразовывать контролируемые им мошавы в плантационное хозяйство. Тысячи акров были засажены виноградными лозами. Мошавы, которые он не контролировал, а также те, что были созданы в 1890-х годах (наиболее известные из них – Реховот и Гедера), последовали этому примеру и основывали свое земледелие на монокультуре. Ротшильд построил современные винодельни в Ришон-ле-Ционе и Зихрон-Яакове, на которых осуществлялся отжим всего винограда, выращиваемого мошавами.

Экономика промышленных плантаций была неизвестна в Палестине, и, насколько можно судить, барон следовал примеру французских жителей юга Франции и Алжира в деле внедрения экономики виноградарства. Но переход от полевых культур к плантационному хозяйству в промышленных масштабах оказался непрост. Сорта винограда, предоставленные французскими экспертами, не подходили для местного климата, и фермерам не раз приходилось выкорчевывать лозы и высаживать новые сорта. Виноградники Зихрон-Яакова оказались поражены филлоксерой, и их пришлось уничтожить.

Первоначально мошав управлялся выборными комитетами, и сложилось демократическое управление, несмотря на внутренние разногласия, типичные для группы людей без четкого руководства, оказавшихся в чрезвычайно суровых условиях. Когда барон взял мошавы в свои руки, он распустил все институты самоуправления и заменил их своими собственными менеджерами в так называемом режиме чиновников. Этот акт продемонстрировал значительное высокомерие со стороны современного западного человека по отношению к восточноевропейским евреям, а также недоверие богатого человека к своим ставленникам. Ротшильд хотел заселить землю простыми, необразованными и неприхотливыми фермерами, во многом наподобие фермеров в Европе. Так, например, люди, которых он поселил в созданном им Экроне, были неграмотными и нуждались в одном образованном человеке, который мог бы писать за них письма их семьям в Литве. Барона не впечатлила образованная элита Ришон-ле-Циона или Реховота десятью годами позже, и он не желал поддерживать Гедеру, мошаву образованных билуйцев. По его представлению, еврейское поселение в Палестине должно было основываться на особом человеческом типе: скромный фермер, довольный своей судьбой, смотрящий не дальше горизонта, чьим владением был весь мир. Тем не менее для передовых методов и современного сельского хозяйства, внедренного Ротшильдом, требовался другой тип фермера – осведомленный об изменяющихся потребностях, разбирающийся в технологиях и открытый для инноваций.

Результатом данного противоречия стало введение целой системы чиновников, экспертов и инструкторов, которые руководили всеми мельчайшими деталями жизни в мошавах. Среди этих официальных лиц были те, кто посвятил себя еврейскому поселению в Палестине, а другие не интересовались этим, обращались с жителями с высокомерием, вызвав тем самым беспорядки. Барон безоговорочно поддерживал своих чиновников и уволил некоторых фермеров с независимыми взглядами, погасив искру инициативы снизу. Его «режим чиновников» привел к моральному разложению и появлению класса подобострастных подхалимов, искавших благосклонности официальных лиц. Таким образом, инициатива и изобретательность фермера сменились зависимостью и уничижением. Винодельни Ротшильда отжимали весь виноград мошавов по фиксированным ценам, которые субсидировались, значительно превышая реальную стоимость.

В конце 1890-х годов наблюдалось значительное перепроизводство вина, спрос на которое отсутствовал, и чиновники барона не могли его продать. Но внутри мошавов субсидия создавала ложное впечатление изобилия. Роскошь была в одежде, жилище и образовании; дети из мошавов были отправлены учиться во Францию по рекомендации властей. Зихрон-Яаков называли Маленьким Парижем. Французская культура – культура господствующего класса – была образцом для молодого поколения. Поговорка «за счет барона» отражала атмосферу экстравагантности и гедонизма.

В 1887 году Одесский комитет Hovevei Zion, который рассматривал помощь барона как основу поселения, решительно упрекнул группу, восставшую против чиновников в Ришон-ле-Ционе. Йехиэль Михаэль Пайнс, покровитель билуйцев, назвал восставших фермеров «нигилистами». Ахад ха-Ам осудил их. Элиэзер Бен-Иегуда, яростный борец за иврит и противник ультраортодоксов в Иерусалиме, провозгласил: «Не с образованными людьми, привыкшими к свободе, которые не могут вынести ярма господ, не с их мыслями весь день о том, чтобы быть свободными людьми, будет построена Иудея. – И предупредил: – В мошавах они [образованные] – разорение, разорение, разорение»[51].

Однако всего лишь десять лет спустя многие из тех же голосов разошлись с критикой руководства мошавов и его целей.