Мертвые могут нас спасти. Как вскрытие одного человека может спасти тысячи жизней - Клаус Пюшель

другой медик может прокомментировать его соответствующим образом. Однако бывает и так, что больному приходится лечить довольно безобидное заболевание внутреннего органа, а потом, по мнению врача, неблагоприятное течение заболевания приводит к необходимости оперировать и устранять неожиданные осложнения. При наличии сомнений в целесообразности вмешательства в дело вступают судебно-медицинские эксперты. Ведь мы не просто осматриваем умерших. Мы также служим и живым. Людям, которые были ранены или замучены, жертвам сексуального насилия, детям, подвергшимся жестокому обращению, надругательству. Мы собираем данные, способные помочь им всем на судебном процессе, например против мужа, избивающего свою жену, жестокой матери или насильника, чтобы в итоге было вынесено справедливое решение.

В результате важная составляющая моей специальности вступает в игру только в зале суда. Потому что заключение судмедэксперта – конечно, он не «судья в белом», а сторонник поиска истины – имеет огромное значение для принятия судом решения. Это большая ответственность. Если жертва серьезно пострадала, от моих слов может зависеть, вынесут ли преступнику относительно мягкий приговор, например за тяжкие телесные повреждения, или же приговорят к нескольким годам тюрьмы за попытку убийства. А если обвиняемого подозревают в убийстве кого-либо, то мой судебно-медицинский отчет порой решает, чем ограничится приговор: тюремным заключением за непредумышленное убийство, пожизненным или даже оправданием.

Судебная медицина порой может даже спасти невиновного человека от судебной ошибки.

Так, в ходе одного процесса женщину обвиняли в непредумышленном убийстве. Судебно-медицинские эксперименты, проведенные нами, позволили получить результаты, благодаря которым подозреваемую оправдали. В действительности все выглядело следующим образом: женщина держала в руке окровавленный нож, на полу рядом с ней лежал ее тяжело раненый партнер, впоследствии скончавшийся от удара ножом в сердце. Судя по снимку, сделанному 22 ноября 2018 года в гамбургской квартире, на первый взгляд можно было предположить убийство. Женщина убила своего мужа, который был гораздо старше ее самой, чтобы без помех строить отношения с молодым любовником… Или потому, что ей были нужны его деньги… Или он жестоко обращался с ней, а она решила отомстить… Но мы, судмедэксперты, не ударяемся в спекуляции. Мы собираем факты и складываем их в общую картину, подобно пазлу.

Женщина неоднократно утверждала, что во время ссоры не наносила ножевых ранений супругу: «Он налетел на нож». По словам обвиняемой, 46-летний мужчина угрожал ей ножницами в спальне. Затем она выбежала в гостиную, взяла со стола кухонный нож и прижала его к груди. В этот момент ее муж распахнул приоткрытую дверь, ворвался в комнату и буквально пронзил себя.

Полицейские и судмедэксперты часто слышат подобные заявления, когда подозреваемые рассказывают о несчастном случае или ситуации самообороны. В большинстве случаев легко доказать, что это ложь. Иногда против говорят свидетельские показания, а часто и объективные факторы, например угол нанесения смертельного ножевого ранения не соответствует варианту несчастного случая. Или массивная пивная кружка, которой подозреваемого якобы сильно ударили по голове, прежде чем он, защищаясь, нанес ножом удар, определенно оставила бы травму посерьезнее, а не крошечную царапину на лбу. Мы внимательно осматриваем раны, измеряем их, фиксируем все на фотографиях с масштабом и берем мазки. А в случае сомнения воссоздаем обстоятельства предполагаемого преступления в ходе эксперимента.

То же самое было с женщиной, чей муж якобы налетел на нож. Возможно ли проткнуть грудину человека и разорвать перикард, не осуществляя движение ножа вперед? В ходе экспериментов мы выяснили, что все вполне могло произойти так, как это описывала обвиняемая. Решающим фактором стала приложенная сила, потребовавшаяся для нанесения идентичной травмы похожим ножом. Серия измерений с испытуемыми и мешком с песком, на который прикрепляли датчик силы, показала, что для этого требовалось приложить лишь небольшое усилие. Потому что у жертвы костная ткань в области грудины отличалась необычно низкой плотностью. Эти данные в значительной степени способствовали тому, что женщину в итоге оправдали.

В другом деле мне удалось доказать, что человек, обвиняемый в убийстве 7-летнего мальчика, не мог совершить это преступление. Трагедия заключалась в том, что со мной проконсультировались лишь спустя три десятилетия после смерти ребенка. 52-летний мужчина провел в закрытой психиатрической больнице 31 год. Невиновный!

Вот что случилось. 23 апреля 1985 года 7-летнего мальчика нашли мертвым в кустах. В его убийстве заподозрили местного жителя. 21-летний парень, коэффициент интеллекта которого составлял всего 74 балла, сначала был допрошен полицией без присутствия адвоката. Он признался, что убил мальчика и говорил об удушении. Вскоре после этого парень отказался от своих показаний. Но его вызвали в суд и в конце концов посадили за решетку. Причина, по которой он оказался в закрытой психиатрической больнице, а не в тюрьме, заключалась в том, что мужчину сочли невиновным благодаря его «умеренному слабоумию», как это назвали. Поскольку впоследствии он неоднократно заявлял о своей невиновности, лечащие психиатры классифицировали его как неразумного и неизлечимого. Так мужчина оставался взаперти на протяжении десятилетий.

Причем новый подозреваемый уже давно признался в преступлении психиатру и своему адвокату, рассказав о ножевом ранении в шею. Письменное признание было передано в прокуратуру, но следователи сочли его не относящимся к делу. Согласно заключению о вскрытии, мальчик был задушен. Другие повреждения шеи ребенка были интерпретированы как следы от когтей и зубов собаки, нанесенные уже после смерти.

Десятилетия спустя, когда новый адвокат заключенного представил мне дело, я проверил отчет о вскрытии, проведенном в то время, особенно внимательно я рассмотрел фотографии и сразу понял, что травмы точно соответствовали ножевому ранению. Например, нанесенные повреждения были описаны как «раны с ровными краями». Но в наших широтах нет такого животного, которое было бы способно нанести когтями или зубами глубокие травмы вплоть до шейного отдела позвоночника. Однако у потерпевшего были обнаружены именно такие повреждения. Для меня было очевидно, что рассказ другого молодого человека ясно свидетельствовал о знании, каким мог бы обладать исключительно преступник.

В ходе нового судебного разбирательства в 2016 году первоначально осужденный был окончательно оправдан. Примечательно, что мужчина ни на кого не злился, а был просто благодарен за то, что снова оказался на свободе. Однако он сказал фразу, которая, должно быть, потрясла всех и заставила задуматься: «Убийца все еще гуляет на свободе».

К сожалению, мы часто сталкиваемся с нераскрытыми преступлениями и, как общество, вынуждены мириться с ситуациями, когда не удается найти виновного и, следовательно, некого осудить за содеянное. Для жертв, выживших после нападения, это поистине ужасно. Я много общаюсь с пострадавшими. Родные и близкие жертв довольно часто ищут со мной контакт, а в таких случаях я всегда открыт для диалога. Считаю, что важно слушать