Не называя фамилий - Василий Петрович Минко

пригорят, индейка жарится.

Д и а н а. Неси!.. Бэллочка, помоги.

Торжественно открываются настежь двери. Н о с и л ь щ и к и  вносят огромную вазу, закутанную в рогожу. Ставят, раскланиваются и уходят. Поля — за ними.

(Срывает рогожу.) Боже! Какая красота!

П о э м а (снимает с вазы розовый конверт, быстро раскрывает, торжественно читает). «Цветку душистых прерий. Жора».

Б э л л а. Шедеврально!

П о э м а (целует письмо). Любимый мой! Золотой!

Д и а н а (внезапно). Горелым пахнет… (Хочет уйти.)

Б э л л а. Диана Михайловна, у меня к вам просьба…

Д и а н а. Устроить брата в Киевском совнархозе?.. И не проси, и не умоляй.

Б э л л а. Зачем так высоко? На куреневской базе. Есть свободная вакансия… Совсем не ответственная…

Д и а н а (важно). Это другое дело. Подумаем… (Уходит.)

Б э л л а. Звонок Карпа Карповича — и все!

Д и а н а (за сценой). Что ты наделала? Что наделала?

Г о л о с  П о л и. А чем я виновата? Чем?

Д и а н а. Замолчи!.. Иначе не знаю, что сделаю… (Входит в гостиную.) Какой ужас!

П о э м а. Что случилось, мамочка?

Д и а н а. Пирожки сгорели!.. В уголь!

П о э м а. Я кому говорила — давно надо прогнать!..

Д и а н а. Прогони, а работать кто будет? Ты?

П о э м а (вспылив). На что ты намекаешь? На что?

Д и а н а. Молчу, молчу…

Снова звонок.

П о э м а. Поля!.. Поля!.. Кто? Ой, может, он?

Все прихорашиваются перед зеркалом.

Входит  Г а л я.

Г а л я. Добрый вечер!

Д и а н а (холодно). Здравствуй, Галя!

П о э м а. Здравствуй!.. (Бэлле.) Ты знакома?

Б э л л а. Как же, как же… Из Захлюпанки!

Д и а н а. Бери выше — уже киевлянка! Студентка строительного института… (Гале.) Ты к дяде?

Г а л я. Хочу повидать…

Д и а н а. Он будет к полуночи. Как всегда.

Входит  П о л я. Она в зимнем пальто, с чемоданчиком в руках.

П о л я. Вот я и ухожу от вас! Закройте за мной двери.

Д и а н а (удивленно). Как закрыть?

П о л я. Своими нежными ручками. До свиданьица!..

Д и а н а. Поля. Поля!

П о л я. Я была и буду Поля, а вы… Пропади вы пропадом — пиявки в нейлоне! (Быстро уходит.)

П о э м а. Какое нахальство!

Д и а н а (бежит за ней). Поля!

П о э м а (тоже бежит). Полечка!..

Б э л л а (закуривает папиросу). Завидую вам, Галочка! Вот вы учитесь, закончите институт — и перед вами все дороги открыты.

Г а л я. Не понимаю… Вы же кончили институт?

Б э л л а. А работы по специальности в Киеве нет. Секретаршей работаю…

Г а л я. Поезжайте в Кировоград, Винницу…

Б э л л а. Дорогая моя!.. Вы выросли на селе. Для вас и Черкассы — город. А я киевлянка, для меня и Одесса — деревня.

Входит  Д и а н а.

Д и а н а. Какая неблагодарность! Как с родной нянчились!

Г а л я. Диана Михайловна, скажите: что с дядей Карпом?.. Волнуюсь.

Д и а н а. А чего тебе волноваться?..

Г а л я. Но в газете… извините… Вы не читали?

Д и а н а. Что в газете?

Г а л я. О дяде Карпе…

Входит  П о э м а.

Д и а н а (встревоженно). Эммочка, где наши газеты?

П о э м а. А что? Новый тираж?

Б э л л а. Ой, на этот раз я выиграю. (Вынимает записную книжку, проверяет.)

Г а л я. Я принесла… Вот… (Колеблется.) Только…

Д и а н а. Не терзай, Галя. Показывай!

Г а л я (отводит Диану в сторону). Вот. (Показывает место, где читать.)

П о э м а. Что у вас за секреты?

Д и а н а (читает и вдруг вскрикивает). Ай, ай! (Падает в кресло.)

П о э м а (бросается к ней). Мамочка! Неприятность?

Д и а н а. Ой, дай отдышаться!.. Бэллочка, выйди!

П о э м а. Иди в мою комнату.

Бэлла выходит.

Что случилось?

Д и а н а. Пропали мы, пропали… Читай!

П о э м а (читает в газете). «Президиум Верховного Совета УССР освободил от обязанностей…» (Вскрикивает.) Что? Папу освободили?

Д и а н а. Пропали мы, пропали.

Б э л л а (открыв немного дверь). Можно уже?

Д и а н а. Посиди еще, Бэллочка!

Бэлла прикрыла дверь.

П о э м а. Пусть идет…

Д и а н а. Раззвонит всем!

П о э м а. Да ведь в газетах напечатано…

Д и а н а. Она языкастее всех газет, вместе взятых…

П о э м а (раздраженно ходит по комнате). И Жоры нет. Чего он так долго?

Д и а н а. Позор! Какой позор!

Звонок в коридоре.

Поля! Поля!

П о э м а. Какая Поля!.. (Идет открывать двери.)

Д и а н а. Если отец, зови сюда! Какой позор! Какой позор!

Поэма выходит.

Входят  К а р п о  К а р п о в и ч  и  П о э м а.

К а р п о. Звала?

Д и а н а. Звала, освобожденный от обязанностей!

К а р п о. О, ты даже газеты сегодня читала?

Д и а н а (вспыхнув). Ты еще шутишь? Шутишь?

К а р п о (спокойно). А что мне плакать?

Д и а н а. Галочка, выйди!

Галя направляется к выходу.

К а р п о (останавливает ее). Не торопись, племянница! Здравствуй!.. (Здоровается.) Это раз. А во-вторых…

Д и а н а. Ты… Ты не только безработная республиканская номенклатура, а и палач, инквизитор!.. Чего ты позоришь нас перед чужой девушкой?

К а р п о. Во-первых, она не чужая. А во-вторых, я никого не позорю.

Д и а н а. Выгнали тебя — и не позоришь? Выгнали ж?

К а р п о. Выгнали.

Д и а н а. За что выгнали?

К а р п о. Э… (Хочет уйти.)

Д и а н а. Не беги! Отвечай на вопрос: за что выгнали?

К а р п о. А за что выгоняют плохих работников? Думаешь, если республиканская номенклатура, то уже и неприкосновенная цаца?

Д и а н а. Что ты мне самокритику развел дома? Там (показывает вверх) надо было самокритиковаться.

К а р п о. Где «там»?

Д и а н а. Наверху, в Цека.

К а р п о. Там мне уже сказали и записали: какой ты государственный деятель, если даже дома порядка не наведешь.

Д и а н а. Не выкручивайся. За что побили?

К а р п о. А тебе от этого легче станет? (Подходит к столу.) Дайте чего-нибудь выпить.

П о э м а. Вот твой боржом… (Подает бутылку.)

К а р п о. К черту боржом!.. Дайте горилки!

П о э м а. Скоро за стол сядем…

К а р п о (наливает водку). Сядем?.. (Выпивает залпом.) Возможно, и сядем…

Г а л я. Я пойду. (Уходит.)

К а р п о. Иди, иди, племянница… (Хочет тоже уйти.)

Д и а н а. Стой! (Закрывает дверь на ключ.) За что выгнали, говори!

К а р п о. Записывай в свой протокол… За бюрократизм — раз! За то, что не рос ввысь, а больше вширь, — два! За то, что превратился в шляпу и ротозея, — три! За то, что окружил себя свояками и знакомыми, — четыре!..

Д и а н а. Я так и знала! Мы виноваты!

П о э м а. Кого ты имеешь в виду? Кого?

К а р п о. Твоих любимых подруг — раз…

Д и а н а. Постыдись… Бэлла тут!

К а р п о. Тем лучше. Пускай расскажет, какие она делишки крутила с Поцелуйко.

П о э м а. Я не позволю…

Из соседней комнаты выбегает  Б э л л а.

Б э л л а. Неправда! Неправда!..

К а р п о. Так ты еще смеешь из меня враля делать? А кто был посредником между Поцелуйко и завбазою на Куреневке?.. Кто подсунул мне на подпись наряд на двадцать вагонов леса и тридцать тонн цемента?

Д и а н а. Боже мой, боже…

К а р п о. Сколько тебе перепало на этой операции?

Б э л л а. Не я, не я… Это инженер Поцелуйко…

П о э м а. Что инженер Поцелуйко?.. (Отцу.) Как она смеет?

К а р п о. Смеет, дочка, смеет… Твоего милого женишка два часа тому назад посадили.

Б э л л а. Посадили?

Д и а н а. Как посадили?

К а р п о. А как сажают пройдох и хапуг? Пришли, забрали и увезли. Прямо в тюрьму.

П о э м а. Ай!

Б э л л а (бросается к дверям). Пустите, пустите!

КАРТИНА ПЯТАЯ

Просторная комната в загсе. Два стола, покрытые скатертями, возле них —