Фронтмен - Владимир Ераносян

На Голден стрит гремела дискотека в стиле 80-х. Ретро нынче в моде. Правильная тема с рисовой кашей и сырниками в меню, с чаем в совковых кружках, лимонадом собственного приготовления, незамысловатыми кроссвордами, жвачками из неприхотливого прошлого "Love is…" и ностальжи-видео-клипами Бобби Брауна притягивала уставших от пафоса клаберов. Но главное, что манило сотворивших себе кумиров помимо каши, так это присутствие паблик-персон из затухающего «Камеди» и взлетевшей в рейтингах "Нашей Раши"…

Администраторша спросила меня, не собираюсь ли я принять участие в турнире по сборке легендарного кубика Рубика. Я не без ухмылки ответил, что нахожусь здесь исключительно ради этого состязания. Девушка уже принялась меня регистрировать, но на выручку подоспел владелец клуба, а по совместительству совладелец «Камеди» Таш, который проводил меня в чиллаут.

Отведав сладкой каши и закусив ее сырником, мне не оставалось ничего другого, как запить все это лимонадом с мятой, но сырник встал поперек горла — я увидел вошедшего на веранду Каспера. А он увидел меня. Надо же — легок на помине. Наверное, меньше всего рассчитывал на встречу, которая может испортить ему настроение — ведь он как никто ценил свое время. Для меня Каспер, как впрочем и его старший партнер Адик, изначально являлся прочитанной книгой. Я был уверен, что в этой жизни он не смог бы ничем меня удивить. Однако я заблуждался.

То, что поведал мне Каспер после неловкого рукопожатия, сопряженного с опущенным взглядом, не просто удивило меня, буду откровенен, его слова подействовали на меня как красная тряпка на быка.

Его неловкость улетучилась мгновенно, когда он убедился, что я вполне сдержан, абсолютно адекватен и готов слушать. Скручивать собеседника в бараний рог не было никакого желания, ведь как пить дать, у него были способные учителя, более достойные обструкции. Причем здесь заблудший дьяволенок, сперва положено разбираться с «наставником-чертилой». Для запутавшихся — лишь наставление. У меня и мысли не было распускать в отношении худощавого Каспера с печальным взором добровольно подвешенного вниз головой опоссума свои натренированные в Вооруженных силах руки. Мой красноречивый собеседник интуитивно почувствовал мой миролюбивый настрой. Для человека, по щелчку ставшего безработным пешеходом, такое поведение являлось достижением, особенно если учесть, что покорители Москвы из глубинки, те, что вроде меня, звезд с неба не хватают. Просто не желают отдавать свое, горбом добытое.

Текст Каспера был как всегда великолепен. Дар талантливого оратора с каждым новым аргументом, с каждым подкрепляющим очередной довод жестом, чем далее, тем более проявлялся. Усмотрев в моем прищуренном взгляде лишь любопытство, и не уловив иной мотивации столь показного интереса, спич Каспера приобретал характер самоуверенной наглости. С его стороны это было непростительной ошибкой. Однажды, я уже испытал подобное разочарование в друге, когда в пору его нищеты мы и две пустоголовые красотки из «Доллса» отправились в караоке-клуб «Крик» на Страстном. Каспер тогда стал приподнимать свой нестабильный образ, употребив все свое несравненное красноречие для снижения моего рейтинга. Я сделал вид, что не заметил. Нашел перед кем выпендриваться. И вот сейчас… Все словно закрутилось по спирали. Нет, после того, что он сделал, а вернее, чего он не сделал, он имел наглость не оправдываться, а поучать. Он даже позволил себе параллельно болтать по телефону, по странному совпадению у него был «верту» той же модели, что у меня… Но все по порядку.

Спустя пару абзацев приведу его речь почти без купюр. Это был монолог в чистом виде, скорее даже брифинг члена Союза кинематографистов. Мои редкие реплики и риторические вопросы никак не могли прервать сию благочестивую тираду, от которой веяло самыми добрыми намерениями и откровенной ложью одновременно. Надо признать, что на сей раз его хваленое красноречие давало заметные сбои. Он все же нервничал, особенно в начале. Смешивать несовместимое у Каспера выходило не очень профессионально. Было к чему стремиться. В его окружении имелись друзья и даже один уже знакомый читателю олигарх, которые могли оправдать зло куда артистичнее.

Это точно, Каспер не был законченным подлецом. Но и порядочным человеком я бы его не назвал. Но, ведь и я не без греха. А где они, порядочные люди. Остались ли они в столице, куда устремляются честолюбивые мечтатели со всех уголков громадной страны, и где светлые мечты большинства из них разбиваются о мегабилдинги чужой недвижимости? Где рядом с неоновым входом в катран ползает на карачках искалеченный контрактник в голубом берете. Он выпрашивает подачку не у государства, а у вышедшего из подпольного игорного заведения вчерашнего сепаратиста, которого текущий политический момент возвел в ранг героя. Где мерилом успеха являются деньги, и всем плевать на их происхождение. Тебя не осудят, если ты стал подлецом. Как по-другому сделать карьеру? Тебя не поймут, если ты упустил шанс и не подсидел недавнего приятеля, не переполз по его спине к следующей ступеньке. И все же… Все тот же Шарль Пеги утверждал, что на свете полно порядочных людей. Их можно узнать по тому, как неуклюже они делают подлости. Лучше бы они их не делали. Иначе их не пришлось бы наказывать…

— Брат, я тебе собирался позвонить, все объяснить… — доверительно сообщил Каспер, — Я раскаиваюсь. Ты меня поймешь, извинишь… Форс-мажор, понимаешь? Я связан по рукам и ногам. Мне угрожали. Если бы только мне. Ты же слышал про мой новый проект, про фильм? Мы у цели — это будет самый лучший фильм. Вся творческая группа могла оказаться в заднице. Большую часть эпизодов отсняли и озвучили, картина монтируется, а денег на рекламу, на постпродакшен — с гулькин хвост. Прокатчики наседают. Гараев обещал помочь — он дает четыре с половиной миллиона евро. Сам понимаешь — твоя предоплата за «Камеди» несопоставима с моими потребностями в инвестициях. Я разбогатею на порядок быстрее, чем Адик от «Камеди», соберу тридцатку на первых двух уикендах и тогда можно будет философствовать на гамаке в Марбелье, тогда можно будет думать о непреходящем, размышлять о вечном…

— Кажется, я где-то уже это слышал. Ах да, от твоего хрюноподобного гуру Адика, — припомнил я, — Он ведь тоже мечтает заработать так много, чтоб его основной проблемой в будущем стали лишь ужасающие перспективы всемирного потепления и угроза истребления уссурийских тигров. Не лучше ли ему позаботиться о курящих свиньях? Как полагаешь?

— Я не в курсе, какая кошка между вами пробежала, но это было условие Гараева. Он сказал, чтоб «камедианты» не приезжали на его вечеринку. А деньги, что ты мне передал — для него это пшик. Сам понимаешь. Я краем уха слышал, что там произошло. Видно, ты здорово его разозлил. Нельзя связываться с сильными мира сего — это чревато.

— А я по твоим раскладам — слабый мира сего. Подставлять меня и как минимум еще одного человека — это по-твоему допустимо?

— Ты про Олю? Да она с самого начала во всем этом участвовала. Все, что произошло с тобой в Барвихе — четко отрежиссированное представление, реалити-шоу, как в "Шоу Трумана" с Джимом Керри. В твоем случае гигантской студией стал замок, а твоя фиктивная жена Оля — всего лишь актриса по контракту. У Трумана была такая же. Это жанр. Оля просто шлюха, которая к тому же сыграла эпизодическую роль в моем фильме. Это еще одна причина того, что я обратился именно к Вадику.