Я признаюсь - Анна Гавальда

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 42
Перейти на страницу:

Молчание. Пощипывание.

– А ведь хорошее есть, – продолжила я мягче, – я знаю, что есть. Я уже говорила тебе, что на тебя приятно смотреть по утрам, когда у вас есть возможность общаться, но так нельзя, Матильда, так нельзя. Это слишком коротко. Слишком скудно. Слишком мелочно. Всем известно, что счастья нет и надо сильно постараться, чтобы быть счастливым вопреки, но тут… Твоя история – это откровенная западня. Четыре года любить мужчину и спустя столько времени по-прежнему быть вынужденной писать ему «Досье получено» вместо «Я тебя люблю», это… Да. Ты права. Это себя не уважать.

Молчание.

Я налила последнюю каплю виски, как слезу смахнула, в твой остывший чай.

– Спасибо, – прошептала ты, опустив голову.

– Ты больше не можешь играть в эту игру, да?

– У меня не получается его бросить. Каждый раз, когда я пыталась это сделать, я буквально каменела от горя. Возможно, жить с ним – это низко, но без него еще хуже.

– Жить? Но разве же это жизнь? Четыре года подполья. Четыре года в укрытии. Четыре года страданий ради мужчины, который без вранья даже не может тебя обнять и обычно довольствуется тем, что время от времени швыряет тебе жалкие крохи своих смсок. Но слушай, подумай о себе: ты ведь не курица, Матильда, ты не курица. Я знаю, что ты страдаешь. Знаю. Но вся гнусность в том, что за четыре года, прожитых в тени женатого мужчины, в твоей жизни было столько фальшивых радостей, фальстартов, псевдовозвращений, лживой близости, разочарований, унижений и горечи, что, переживая все это, ты по ходу дела потеряла из виду саму себя. Ты уже и не помнишь, что достойна в тысячу раз лучшей жизни, нежели та, которой позволяет тебе жить этот мужчина. Прости, вернее: не жить.

– Нет. Не говори так. Это неправда. Он не такой. Ты его не знаешь, но он лучше, чем ты о нем говоришь. Иначе я бы до такого не дошла.

– Он знает, что ты хочешь ребенка?

– Догадывается.

– И он тебе его не сделает?

– Нет.

– Если бы он действительно тебя любил, он бы сам тебя бросил. Если любишь женщину, которая хочет детей, то либо делаешь ей детей, либо даешь ей свободу.

Делаешь ей детей. Очень по-мужски. Ты говоришь прямо как какой-нибудь дерьмовый прапорщик.

– Я говорю как мать. Пусть это и звучит по-мужски, не спорю. Либо хочешь детей вместе с ней, либо даешь ей свободу.

– А теперь ты говоришь как кюре.

– Я говорю как вдова мужчины, который был на двадцать лет старше, не хотел детей, считал себя слишком старым, чтобы стать отцом, поэтому бросил меня, а спустя год вернулся и встретил меня у выхода с работы с великолепной коляской. С коляской марки «Боннишон», такое и нарочно не придумаешь… Но в течение года он не подавал мне никаких признаков жизни. Ни разу. Ни одного смс, ни одного цветка, ни одного сообщения, ничего. Целый год я была абсолютно свободна.

Молчание.

– Я боюсь его бросить. Боюсь одиночества. Боюсь сожалений, сожалений о том, что сделала. Боюсь, что больше никогда в жизни не буду так сильно влюблена. Боюсь затосковать и уже никогда не оправиться. И что бы я ни говорила, но я уверена, что где-то в глубине души у меня прячется некое мелкое вредное существо, наподобие термита, которое все еще верит, что в конце концов он оставит свою жену даже теперь, когда они только что вместе купили квартиру. На самом деле я остаюсь с ним из ложных побуждений. Я с ним, потому что подчиняюсь этому мелкому вредному существу. Я подчиняюсь худшей своей части. Самой лживой, слабой и трусливой.

– Подчиняться приказам, которые вас бесчестят, – в этом заключается главная драма военного, да? Зачем же навязывать себе подобную дилемму? Зачем? Поступи, как эта великая Элизабет, которую ты тут недавно упоминала: отбрось эти устаревшие ценности. Оставь свой пост. Сложи с себя все эти обязательства. Сними свою униформу и сдай оружие. Сваливай. Не спрашивай разрешения. Ты достойна куда большего, чем эта жизнь. Знаешь, я никогда бы не посмела разговаривать с тобой в таком тоне, если бы не видела тебя с моими детьми. Если бы не видела, как ты жадно вдыхала запах мягких игрушек, с которыми они спят, как проводила рукой по кудрям Алисы. Зачем же ты рискуешь лишить себя всего этого, а? Зачем? Ради кого? Ради каких таких отношений? Ну а поскольку забеременеть обманным путем от мужчины, с которым живешь, так же низко, как обманывать жену, ты должна наступить себе на горло, если хочешь, чтоб однажды твоя жизнь стала более приятной. У тебя нет выбора. Ты должна по-настоящему вырвать себя оттуда. И вместе с тем, говоря все это, я уже понимаю, насколько все это звучит неубедительно, потому что… Потому что вот я, я его нашла, своего вечного возлюбленного и папу мечты для своих детей, я его нашла. А потом, смотри… в конце концов я все равно воспитываю их одна, так что… Так что уж лучше я помолчу.

Смех. Крики. Шум.

Звон голосов и битого стекла за окном.

– Послушай, – продолжила я, распрямившись, – я скажу тебе свою правду. Я скажу тебе свою правду, которая не твоя правда и уж тем более не сама реальность. Моя правда в том, что я тут тебе говорю громкие слова и я неправа. Я неправа, потому что на самом деле, и это тоже правда, – откуда мне знать. Я никогда ни в чем особенно не разбиралась, а с тех пор, как мой любимый меня покинул, я вообще ни на что не гожусь, так что, правда, ты на ус мотай да мимо ушей пропускай. И в основном все-таки пропускай. Да, не слушай меня, я сейчас совершенно не в том состоянии, чтоб жизни тебя учить. Я не просто вообще ни на что не гожусь, я, пожалуй, в еще более худшем состоянии. Я ошибаюсь по всем пунктам, поверь мне. На меня сейчас ни в чем нельзя положиться, ни в чем. Единственное, что я еще могу добавить, чтобы… э-э-э… чтобы, так сказать, сыграть до конца свою роль анестезиолога, так это то, что, когда я его встретила, то я сама была замужем, ну то есть не то чтобы официально расписана, но совершенно как если бы. Да. Это я была слабым звеном. Он был настолько умен, что, конечно, никогда и ни на чем не настаивал. Он никогда не оказывал на меня ни малейшего давления и никогда не позволил бы себе говорить со мной свысока так, как это только что делала я. Услышь он ту нотацию, что я только что тебе тут прочитала, он был бы в ужасе. В ужасе и разочарован. Он считал меня более деликатной. Он-то сам, чтобы выманить меня из моего столь же уютного, сколь темного угла, долго выслушивал мой рассказ о моей жизни с бывшим, с моим хахалем, как он любил его называть, растягивая первый слог до появления улыбки на моих щеках, он дал мне действительно выговориться, и я говорила долго-долго, как ты сегодня, а он слушал меня очень внимательно, как я тебя, а в самом конце он…

Я замолчала. Я улыбалась.

– Что же он сделал?

– Он зевнул. Он зевнул, и меня это рассмешило.

– А потом?

– Потом ничего. Потом я бросила мужчину, с которым мне было скучно, ради мужчины, который меня смешил.

– Р-р-р, – проворчала ты, съеживаясь в складках нашей исповедальни, – как бы я хотела с ним познакомиться… Расскажи мне о нем. Расскажи мне о нем еще.

1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 42
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?