К морю за бандитский счет - Владимир Колычев

На пути к дому Моршанский заехал в супермаркет, на этот раз он отоварился по полной программе. Загрузил продукты в багажник, сел в машину. И тут же появился Савелий, подсел к нему, улыбнулся:

— Привет!

Моршанский открыл дверь, но распахнуть ее не смог, потому что мешал Гурий.

— Кто вы такие? — испуганно спросил он, с опаской глянув на планшет, который Савелий держал в руках.

Маленький, чахлый, невзрачный. Непритязательный прикид, простая машина, даже должность его звучала скромно: рядовой чиновник в областной администрации, но сколько грандиозных сделок проходило через него. Он, конечно, всего лишь посредник, связующее звено, но и от него самого зависело многое.

— Я — твоя активная, а это, — показал Савелий на Гурия, — твоя пассивная совесть… Тебе как больше нравится?

— Я не понимаю.

— Тебе нравится пассивно. Не веришь?

Савелий включил планшет, запустил сцену однополого безобразия с участием жертвы и предъявил к просмотру.

— Что это? — дрожащим голосом спросил Моршанский.

— Ты ведь строишь школы? Ну вот скажи, кого может воспитать школа, которую строят дебилы?.. Школы должны строить нормальные люди. Если ты таких не знаешь, я подскажу. Теплов Александр Валерьянович…

— Так это из-за него?

— Да нет, правда существует сама по себе. А Теплов должен победить в тендере на строительство школы. Или «твоя правда» пойдет гулять по свету. И я не думаю, что тогда ты сможешь победить в тендере…

— Я ничего не могу обещать… Но что-нибудь постараюсь придумать.

— Придумай.

— Но вы должны уничтожить эту запись, — всхлипнул Моршанский.

— Никто ничего не узнает. Пока ты будешь вести себя хорошо… Ты у меня на крючке, и ты должен об этом знать, тебе это должно сниться и днем, и ночью. Ты меня понимаешь?

— Но мне нужна уверенность в завтрашнем дне.

— Это к Славику, — щелкнул пальцами по планшету Савелий, — он тебя утешит. А мне порадовать тебя нечем. Ты у меня, Боря, в пожизненном рабстве…

Савелий издевался над Моршанским без всякого зазрения совести. Ну не мог относиться по-другому к подобным личностям. Такое вот у него нетолерантное воспитание…

Во дворе что-то глухо стукнуло, с таким звуком обычно открываются ворота. Сима вскочила с кровати, бросилась к окну. Отец вот-вот должен был вернуться, но ведь она ждала не его. Хотелось увидеть Савелия. Сима еще боялась себе в этом признаться, но уже реагировала на каждый звук за окном. Реагировала с тех пор, как проспала Савелия. Форменным образом проспала. Только вечером узнала, что Савелий со своим братом приезжал. Отец жаловался, что-то не то эти ребята затеяли. Только ж какие они ребята? Савелий уже совершенно взрослый мужчина. И зрелый. До мурашек по коже зрелый…

Звук не обманул, это действительно открывались ворота, но не оправдались ожидания. Во двор въезжал «Мерседес» отца.

Сима улыбнулась, приложив к виску палец. Почему это не оправдались ожидания? Разве она не ждала отца, разве не приготовила ужин?.. Котлеты, правда, слегка подгорели, но в следующий раз она будет более бдительной.

Отец поставил машину, зашел в дом. Ворот рубашки расстегнут, галстук в руке, взгляд отрешенный. Он о чем-то рассеянно думал, поэтому не сразу заметил Симу. И даже вздрогнул, услышав ее голос.

— Все нормально? — спросила она.

— Да, да, нормально, — кивнул он.

— Иди мой руки, будем ужинать.

Теплов вопросительно посмотрел на Симу. И давно это с ней?

— Я не шучу.

Отец поводил носом, улыбнулся. Да, на кухне действительно пахло чем-то вкусным. И горелым.

Макароны почему-то слиплись в кастрюле, а котлеты, как оказалось, подгорели куда сильней, чем Сима думала. Даже не котлеты, а огарки какие-то. Может, поэтому, глянув на них, отец полез в бар за виски. Плеснул себе в бокал, только затем сел за стол.

— Хвалить меня совсем необязательно, — скромно сказала она.

— И все равно сегодня день чудес.

— И с чего все началось?

— С бандитов.

Сима подумала о Савелии, и щеки вдруг стали теплыми.

— Чудесное воскрешение или наоборот?

— Воскрешение?.. Да, они воскресили надежду… Ты же знаешь, меня со всех сторон обложили…

Что такое не везет и как с этим бороться? С недавних пор этот вопрос для отца стал самым острым и злободневным. Как будто кто-то проклял его. Вроде бы ни с кем не ссорился, никому не переходил дорогу, а все вокруг как будто сговорились против него. Куда ни кинь, всюду клин. Столько заказов раньше было, и вдруг как отрезало.

— Я и так, и этак, но стена такая крепкая… — Отец поднес к губам стакан и выпил.

— Как виски?

— Крепче.

— Но ты ее пробил?

— Еще не совсем. Заказ-то я почти получил, но у меня сейчас все в загоне, это нужно, другое… Еще и братьям этим должен. Они же не просто так…

— А как?

— Пока сто тысяч просят. Но это всего лишь палец. Скоро руку попросят.

— Чью руку? — внутренне встрепенулась Сима, представив, как Савелий опускается на колено и просит у отца ее руки. Он, конечно, должен будет ему отказать, да и она не сможет согласиться. Но сам по себе момент волнительный, чего уж там.

— Мою руку.

— Савелий откусит твою руку?!

Вот этого Сима представить себе не могла.

— Ты об этом, — невесело усмехнулась она.

— А ты о чем?

— Может, еще? — Сима открыла бар, взяла початую бутылку.

— Ну, если только чуть-чуть.

Из прихожей донеслась трель механического соловья. Кто-то пожаловал в гости.

— Кого-то это там принесло? — всполошился отец.

— А если это Кеша?

— Обязательно верну охрану!

Тревога оказалась ложной. В гости действительно пожаловали бандиты, но не те, которых следовало бы бояться. Отец, правда, так не думал и гостей принял с явной неохотой.

А Савелий с братом не желали разговаривать с ним на улице, они зашли в дом, причем без всякого стеснения, как будто домой к себе пришли.

Савелий на Симу едва глянул. Вроде бы тепло улыбнулся, здороваясь, но тут же, как показалось, забыл о ней. Коньяку, который предложил отец, он обрадовался больше. Симу это задело, и она мотнула головой, когда отец показал в сторону лестницы. Не хотела она уходить к себе. В конце концов, она уже взрослая девушка, и в экономике разбиралась, как-никак первый курс университета за плечами. Возможно, когда-нибудь она возглавит компанию отца, если та окончательно не разорится.