Я, Чудо-юдо - Игорь Мерцалов

– К сожалению, я не знаю, как это в точности произошло. Сметливый колдун возмечтал присвоить себе Сердце острова, поэтому с какого-то момента перестал общаться со мной, хотя поначалу охотно обсуждал разные возможности. Мне только известно, что он тайком собрал у себя небольшой гарем. И, видимо, одна из его обитательниц сумела развеять чары.

– И что же Заллус? Просто взял да стерпел?

– Нет. Но в последовавших бедах колдун виноват сам. При развеянии чар он очутился у себя дома, откуда Заллусу было не под силу его достать. Однако вместо того, чтобы затаиться, он тотчас объявил, что знает тайну Радуги, и призвал окрестных магов и чародеев под свои знамена, обещая покорение острова. Призыв имел успех. Наскоро собранная колдовская армия двинулась в поход. Еще в пути агрессоры перегрызлись, и Заллус, тоже умеющий собрать, если нужно, союзников, легко расправился с ними.

– Здорово! И ты хочешь сказать, что, если у меня, человека, в магии совершенно несведущего, получится повторить подвиг колдуна, Заллус оставит меня в покое? Меня, человека, знающего такую важную тайну? И ни в чем не заподозрит тебя, от которого я только и мог узнать способ преодоления чар?

– Ах, как ты невнимателен, юноша. Во-первых, – со снисходительной настойчивостью взялся перечислять он, – во время разгрома зарвавшегося колдуна я был вернейшим союзником Заллуса и сражался в первых рядах, не щадя жизни, так что никаких подозрений не вызываю. Во-вторых, ни от тебя, ни от красных девиц владение магией не требуется, ибо спасительная для тебя возможность составляет самую сущность магии древних богов. В-третьих, именно потому, что ты не колдун, Заллусу нечего опасаться тебя. В-четвертых, сбежав, никому из его врагов ты не сможешь рассказать тайны, потому что отыскать тебя в других мирах все равно никому не под силу. И наконец – Черномор в очередной раз опасливо оглянулся, – ты ведь не станешь, подобно некоему остроумному, но недальновидному колдуну, замалчивать все, что с тобой произойдет? Скажем так, если ты, добившись успеха, поделишься со мной наблюдениями, может быть, расскажешь, что представляет из себя Сердце острова, то… Заллусу очень скоро станет не до тебя… Что же ты молчишь, юноша?

– Не называй меня так, – попросил я. – Какой, на фиг, юноша? Угодил в Чуды-юды, так и следует прозываться… Ладно, но что дальше? Заллусу станет не до меня – а тебе?

– Тоже. Со времен упомянутого колдуна маги стали осторожнее, на слово не верят. Тому, кто выступит против Заллуса, в любом случае придется сделать тайну Радуги всеобщим достоянием. Один лишний свидетель, человек из далекого мира, уже ничего не будет значить.

Я глубоко вздохнул, глядя на море, неторопливо перебирая в уме новые сведения и, сдерживаясь, чтобы не закусить губу, при моей внешности эта человеческая привычка, мягко говоря, нецелесообразна. Но, по совести, мне завыть хотелось. Это в какую глубокую… яму я угодил!

– Да где же мне найти красну девицу в этакой глуши?

– Не беспокойся: кончится зима, начнется судоходный сезон и гостей у тебя прибавится. Ну и я постараюсь помочь… Буду подкидывать девиц по возможности. Да не вороти морду, о твоем же благе забочусь! – Не знаю, так ли легко читать выражение моей морды, но Черномор справился без труда, и тут же добавил: – О своем, конечно, тоже.

– И что, Заллус позволит мне обзавестись красной девицей? Он ведь должен учитывать такую вероятность, небось, наблюдает за островом денно и нощно.

– Плохо ты знаешь колдовскую жизнь, в ней много событий и мало свободного времени. Нет, конечно, Заллус не отказался бы от наблюдений, но он просто не в состоянии этого сделать. Остров-то отрезан от мира. Если хочешь, можешь проверить: заведи себе пленника и посмотри, придет ли Заллус выяснять, почему на берегу посторонний живой человек.

– Не премину, – заверил я, тогда еще понятия не имея, что довольно скоро бравый саксонец Рудольф Отто Цвейхорн из Готтенбурга блестяще подтвердит слова Черномора. – Интересно, а не думал ли Заллус о такой вероятности, что я крепко разозлюсь на него и попросту сдам остров первому, кто предъявит на него права? – проворчал я. – Первому встречному колдуну, который будет знать, в чем дело?

Черномор округлил глаза:

– Разве Заллус не сказал, что это означает для тебя смерть?

– Да, но я… не придал значения.

– Придай. Ты заклят чарами Радуги. Если Сердцем завладеет враг, ты умрешь!

– Спасибо за консультацию, – вздохнул я. – Приму к сведению.

Черномор достал из кармана тонкую золотую цепочку с подвешенным к ней изумрудом в оправе.

– Намотай на лапу под браслетом, чтобы никто не заметил. Если у тебя получится избавиться от чар, вероятно, ты сразу же очутишься дома. Тогда потри камень – я приду к тебе либо явлюсь призраком. Всего несколько слов о Сердце острова… и Заллус тебя уже никогда не побеспокоит.

– Я должен подумать, – проговорил я.

Черномор нахмурился.

– Подумать? Учти, чудовище: если ты выдашь меня Заллусу, терять мне будет уже нечего. Я найду способ отомстить.

– Учту, Черномор, учту. И все-таки сначала подумаю.

– Хорошо, – согласился он. – Я могу понять, как трудно освоиться с положением раба. Однако уже в следующий приезд рассчитываю услышать определенный ответ. – Он спрятал изумруд на цепочке обратно в карман и сказал как ни в чем не бывало: – Заллус просил меня поведать грозному Хранителю о торговле. Повелитель Радуги имеет дела примерно с дюжиной негоциантов, преимущественно английских. Счастливчики, которым дозволено приближаться к острову, имеют вот такой знак.

Он выудил из складок одежды ярлык со змеей, свернувшейся в знак бесконечности, о котором мне рассказывал Заллус.

Мавры и персияночки, услышав, что господин заговорил обычным голосом, расслабились. По знаку Черномора два мавра поднесли сундучок, из которого колдун по ходу рассказа извлекал наглядные пособия.

– Наиболее ценны магические артефакты, связанные с мореходством, например, волшебные стрелки, которые, будучи положены на плавающую в воде деревянную плашку, всегда указывают на север. Еще выше ценятся браслеты, подобные тому, который ты носишь на лапе, с таким же узором, но более тонкие и соответственно слабые. Одинарные браслеты позволяют утихомиривать волны. Мой браслет, – Черномор, задрав рукав, продемонстрировал блестящее обручье, сплетенное из двух витых цепочек, – как видишь, пошире, поэтому справляется с любым штормом, это уже редкая работа, если встретишь похожие, ни за что не продавай. Ну а твой, самый массивный, совершенно исключителен, второго такого на свете нет.

– Вот, кстати, хорошо, что речь зашла. Не подскажешь, как им управлять? Я уж и тер его, и на камни нажимал…

– Не надо ничего тереть и нажимать, – удивился Черномор. – Этот браслет был изготовлен давным-давно для первого морского царя. Достаточно пожелать, и ты усмиришь любую бурю, либо поднимешь волну высотой с гору.