Драгоценная ночь - Эми Эндрюс

Через забитую систему лондонских каналов лодка двигалась медленно, плывя на запад, через Пэддингтонский рукав канала Гранд-Юнион. Туристы наслаждались лодочными прогулками, пользуясь услугами частников и множества лодочных компаний. Погода была дивной, небо – голубым и безоблачным, солнце грело, и легкий бриз трепал его футболку. Если бы не его пассажирка, все было бы просто идеально.

Эва оказалась на удивление простой пассажиркой. Одетая в здоровенные шорты до колен и незаправленную футболку, с волосами, спрятанными под кепку, и в огромных, словно блюдца, солнечных очках, она выглядела как любой другой турист за штурвалом. Рассматривая, как мимо проплывает мир, она отвечала на звонки по телефону. Все от Рэджи.

На первый взгляд она даже близко не напоминала супермодель. На нее никто не таращился, дергая соседа за рукав и показывая пальцем. Она была всего лишь лицом в толпе.

Миссия «Замаскировать Эву Келли» выполнена. Он думал, что она сразу же затоскует, перестав быть центром внимания. Тем не менее она, казалось, была довольна его компанией, все время обмениваясь с ним короткими фразами.

После отплытия она исчезла минут на двадцать и вернулась с хрустящими хлебными роллами, набитыми ветчиной, латуком, дольками ананаса, зернистой горчицей и майонезом. Блэйк был голоден и не хотел тратить время на остановки, так что еда пришлась очень кстати.

– Спасибо, – сказал он, слизывая майонез с пальцев, стараясь не замечать, как она делает то же самое.

– Самое малое, что я могу сделать, – это накормить тебя, – сказала она.

Она и не думала останавливаться. Спускаясь в каюту, она сначала принесла теплые, только что из духовки, маффины с голубикой, а чуть позже – миску свежей нарезанной клубники.

К тому времени, как они достигли Буллс-Бридж, было уже шесть часов вечера, но, поскольку темнело в это время года только в девять, они отправились дальше, в Брентфорд, пройдя через Хэнвеллские шлюзы.

Оказалось, что Эва прекрасно обращалась с брашпилем. Блэйк знал, что задуманное им путешествие будет продвигаться медленно, потребует немалой физической нагрузки, к чему и готовился заранее. Но то, что Эва взяла на себя шлюзы, пока он направлял судно, в значительной степени ускорило дело.

У него перехватывало дыхание всякий раз, когда возле очередного шлюза она начинала болтать с людьми на других лодках. Всякий раз он ждал, что ее узнают. Но этого не произошло. Они пришвартовались у бечевника в Брентфорде около восьми вечера.

Двадцать минут спустя Блэйк уловил запах жарящегося мяса, спустившись в каюту. Он только что помогал неопытному владельцу соседней лодки, бросившей якорь перед ними. У него заурчало в животе.

Однако он забывал про страдания желудка, стоило ему взглянуть на почти раздетую Эву, крутящую своей восхитительной попкой под музыку в наушниках.

Мешковатый наряд исчез. Его сменило короткое и довольно условное платьице, доходящее до середины ляжек и плотно облегающее каждую линию ее тела. И уж конечно, оно повторяло каждый контур ее зада. На платье имелся аккуратный поясок.

Эва, жутко фальшивя, подпевала, помешивая что-то в миске. Ее мокрые волосы свисали вниз. Ноги были босыми. Супермодель вернулась.

Постояв несколько секунд, таращась на нее, он приблизился и прокашлялся, дабы привлечь ее внимание.

Эва перестала мешать.

– Ой, прости. – Она улыбнулась, вынимая наушники. – Меня эта песня всегда заводит. Ты голоден? Я готовлю стейк. И еще, мне кажется, это самый лучший дрессинг для салата, – она окунула в него палец и закатила глаза от удовольствия, – из всех, что я когда-либо делала.

Капля темной, бальзамического вида жидкости упала ей на грудь, прямо над вырезом ее платья. Взгляд Блэйка упал следом. Эва быстро подобрала ее, но не раньше, чем он отметил, что бюстгальтера на ней нет. Ни одна лишняя линия застежек или бретелек не проступала сквозь ткань ее платья.

Он снова посмотрел ей в лицо. Да, черт возьми. Он был голоден. Он с ума сходил от голода.

– Я думал, мы поедим в пабе на берегу, – сказал он.

– Завтра, – отмахнулась она и вернулась к своему занятию. – Если хочешь принять душ, у тебя шесть минут, пока стейки жарятся.

Блэйк покачал головой. Ему потребовалось бы куда больше времени, чем шесть минут, чтобы успокоиться, даже под холодным душем. Вместо этого он предпочел алкоголь.

– Выпьешь чего-нибудь? – спросил он, открыв холодильник. Он взял за горлышко бутылку пива, отвинтил крышку и сделал большой глоток.

Эва подняла глаза, наблюдая за движением его кадыка. В образе мужчины, поглощавшего пиво, присутствовало нечто первобытное. Ей вдруг подумалось, что он сделает, если она подойдет к нему и засунет свой язык глубоко ему в рот.

Она оглянулась на стейки, жарящиеся на сковороде:

– Мне тоже пива. Спасибо.

Блэйк поднял брови:

– Пиво? Ты пьешь пиво? – сказал он, вынимая и откупоривая еще одну бутылку.

От Эвы не ускользнуло удивление в его голосе, граничащее с иронией. Она оглянулась на него:

– Да. А что? Что, по-твоему, я пью? – Она взяла у него бутылку. – Но не тогда, когда расслабляюсь.

Блэйк прислонился к холодильнику:

– Шампанское. Фруктовые коктейли. «Грязный ковбой» – кажется, так его называют в барах?

Эва рассмеялась. Он явно не одобрял перечисленное.

– Я люблю шампанское и фруктовые коктейли, это правда. Но вообще, я простая девчонка и предпочитаю всему этому бутылочку пива.

Блэйк поперхнулся. Он поверить не мог. Чтобы доказать ему, что говорит правду, Эва запрокинула голову и сделала три долгих и очень сексуальных глотка. Его взгляд скользнул вниз по ее шее, к груди – не слишком большой, не слишком маленькой и очень аппетитной. Она встретила его взгляд понимающей полуулыбкой; веки ее были слегка опущены.

Глаза их встретились. Грудь и живот, казалось, потяжелели и напряглись. Не сводя глаз с Блэйка, она поигрывала горлышком бутылки, водя пальцами вверх и вниз по запотевшему от холода стеклу.

После трех месяцев щепетильной вежливости он, наконец, смотрел на нее с чисто мужским интересом.

– Не стоит судить о книге по обложке, Блэйк, – пробормотала она.

Блэйк сделал глубокий вдох в унисон ее словам. Ее обложка разительно изменилась за последние двадцать четыре часа, с момента покушения. И он не был уверен, что ему по душе непредсказуемая женщина, которую он видел перед собой. По крайней мере, предыдущую Эву Келли он уже знал.

– Я накрою стол, – сказал он, отворачиваясь и радуясь, что ему есть чем занять свой разум и свои руки. Чем-то, помимо нее.

Эва умирала от голода к тому времени, как они сели есть. Сочные стейки, свежий зеленый салат и теплые роллы из духовки с чесночным маслом, которое она сама взбивала.