Антарктида - Хосе-Мария Виллагра

Ньен стоял на берегу в своей обычной позе и глядел на белую гору и черный горизонт так, будто там ничего не было. Будто он видел все это каждый день. С моря дул свежий ветер. Он срывал белые гребешки волн и гнул ветви пальм к земле. Ветер не был холодным, но Ванглен никак не мог согреться. Его бил озноб.

Внимательно посмотрев на друга, Ньен сразу встал в борцовскую позу, пригнувшись к земле и выставив вперед могучие руки. Ветер струил песок у его ног. Ньен скалился. Ванглена трясло.

Ванглен быстро сблизился с Ньеном и, не входя в контакт с его необоримым захватом, коротко и резко ударил противника в горло, почувствовав, как хрустнул кадык под кулаком. И пока Ньен, держась за шею, жадно хватал воздух ртом, Ванглен изо всей силы лягнул гиганта ногой в пах. Ньен согнулся. Ванглен ухватил противника за волосы и саданул коленом прямо в лицо, мгновенно превратив идеальный нос и губы в кровавое месиво. Ньен мычал, катаясь по песку, а Ванглен ходил вокруг и с наслаждением избивал его ногами. Он бил и бил, пока Ньен не перестал содрогаться от наслаждения.

Прошло немало времени, прежде чем Ньен начал подавать признаки жизни. Он с трудом встал и, пошатываясь, направился к ближайшим зарослям, где начал жадно пожирать листья с веток. Его опухшее лицо медленно обретало прежний вид.

Наевшись, Ньен побрел к морю и стал смывать с неузнаваемого лица зеленую кровь, морщась от удовольствия.

— Наверное, я слишком долго живу на свете, — проговорил он сквозь не до конца выросшие зубы. — Даже поражения больше не доставляют мне радости.

Ньен вошел в воду и поплыл. Сначала медленно и тяжело. А потом все быстрее и быстрее. Его спина все выше вылетала из воды, когда он обеими руками бил по ее поверхности. Он выныривал уже по пояс, и, казалось, еще усилие — и он полетит над волнами к горизонту. Его широкая спина блестела на солнце.

Ванглен вновь проснулся от дрожи. Ему снился город. Темный и мрачный, где вместо неба и зелени были лишь серые потолки и стены. Вместо гор — купола и башни, полные книг. Книги были повсюду. Они заслоняли окна, высыпались из открытых дверей, громоздились на уличных скамьях, просто валялись на земле, словно кучи мусора. В городе было много людей. Порой Ванглен не мог протолкнуться сквозь толпу, так их было много. И они не любили друг друга! Они были одеты в серое, и одежда закрывала все их тело. Их лица походили на маски. Даже когда они улыбались, улыбки ничего не значили. И все они читали книги. Сидя, стоя и на ходу. Они читали даже за едой. Они не смотрели друг на друга, а лишь в свои книги. И даже когда они смотрели друг на друга, они смотрели, точно слепые. Женщины не отличались от мужчин.

У всех были узкие плечи, согнутые спины, впалые груди, так что иногда вообще непонятно было, есть ли хоть что-то под этими серыми одеждами…

Ванглен долго сидел на краю постели, глядя на солнечные пятна на полу и пытаясь побороть озноб, бивший его изнутри. Затем встал, прошелся по комнате, пытаясь согреться, и почти не удивился, увидев на столе книгу. Книга было очень старая, со стершейся черной обложкой, на которой ничего невозможно было прочитать. Ванглен впервые видел что-то старое в Антарктиде.

Ванглен взял книгу и вышел на пляж. Озноб не проходил и на солнце. Горизонт был чист. Небо пусто. Даже звезд не стало видно. Только где-то очень высоко, раскинув руки, парил Ньен.

Стоял абсолютный штиль, но неподвижный воздух казался обжигающе холодным. Крылья пальм бессильно обвисли. Ни один листик на деревьях не шевелился. Было так тихо, что Ванглен слышал, как свистит рассекаемый Ньеном воздух. Вода в море выглядела мертвой. Море отступило от берега, и повсюду обнажились песчаные отмели и черные камни. Ванглен тронул воду, но она не взволновалась. Рука, преломляясь, проходила сквозь нее, как сквозь поток жидкого света. Свет показался Ванглену еще более ледяным, чем воздух.

Ванглен сел на холодный песок. Книга сразу раскрылась где-то на середине, точно ее бесчисленное количество раз открывали именно на этом месте. И Ванглен погрузился в чтение…

Конец первой части

Ли открыл глаза. Как всегда по утрам, болело все тело. Каждая его клетка, каждая мышца налились свинцовой тяжестью. Невозможно поднять веки. Больно даже просто смотреть, хотя в комнате темно. Лишь на низком потолке прямо над кроватью слегка светилось надышанное за ночь пятно плесени.

Ли двумя руками ухватился за перекладину, висевшую над изголовьем, подтянулся и сел. Затем, собравшись с силами, встал. Прихрамывая, сделал несколько разминочных шагов по комнате, стараясь ступать осторожно, чтобы не подвернуть спросонья ногу.

Комната была совсем крошечная: четыре шага от окна до двери. Но это было даже удобно. Можно ходить, держась за стены. Ли выглянул в окно. Мрак. Стену дома напротив почти невозможно различить, хотя до нее не дальше вытянутой руки. Окошко совсем маленькое. В принципе, нужды в нем нет вовсе. Все равно на улице всегда темно. Да и смотреть не на что. Именно поэтому люди и живут здесь.

Ли подошел к большому, в полный рост, стенному зеркалу и внимательно осмотрел свое тощее тело. Кожа совершенно чиста. Ни пятнышка, ни волоска. Бактерии-депиляторы хорошо делали свое дело. Особенно тщательно Ли осмотрел кожный покров в паху и между пальцами. Поднял руку, понюхал подмышки и поморщился. Оттуда резко пахнуло цветами.

Протерев тело гигиеническим полотенцем, Ли подошел к столу, вынул из ящика фиолетовый пузырек и глотнул микстуру, чувствуя, как бактерии тут же принялись расщеплять кислоту, забившую за ночь мышцы. Снадобье действовало быстро, и через минуту Ли почувствовал, что его самоконтроль заработал в полную силу.

Ли даже ощутил голод. Он подошел к мусорному ведру, откинул крышку и выудил оттуда теплый сэндвич с ветчиной. Жадно надкусил его и только потом ощутил запах. От ветчины несло цветами. Есть это было невозможно.

Ли бросил объедки в ведро, отправил туда же использованное полотенце, захлопнул крышку и набрал код на клавиатуре. В ведре слегка забулькало, послышалось шипение бактериальной эссенции, и через пять минут яблочный пирожок был готов. Запах и вкус у него оказались вполне приемлемыми, хотя на зубах все время скрипели нитки от недоваренного полотенца.

Самоконтроль уже работал на полную мощь. Ли чувствовал себя сильным, энергичным и уверенным в себе. Тяжесть в мышцах не угнетала, а бодрила его. Ли глянул на цвет часов и стал торопливо собираться, на ходу дожевывая пирожок. Натянул комбинезон, закрепил капюшон на голове, надел служебные зеленые очки, респиратор с нарисованной улыбкой, натянул перчатки и, чавкнув герметичной дверью, вышел на улицу.

Страница, на которой раскрылась книга, объясняла, в чем вопрос, разницы между двумя ответами на который прежде для Ванглена не существовало. Книга выпала из его рук. Он не уснул, но все вокруг стало, как во сне, — легко и просто. Внутренняя борьба, которая непрерывно шла в нем с самого рождения, закончилась. Ванглен овладел собой. Его взгляд свободно переходил от предмета к предмету. Он видел то, на что смотрел, а не наоборот, как раньше. Ванглен впервые смог спокойно оглядеться вокруг. Он без восторга обозрел море, небо и землю. Неопрятные тучи заслоняли солнце. Мутные волны плевались грязной пеной на серый песок. В полосе прибоя болталось несколько утопленников. Ветер теребил листы рассыпавшейся у ног книги. Ванглен чувствовал себя человеком.