Продюсер - Павел Астахов

— Виктория Станиславовна, я скорблю вместе с вами. Великий человек — великое горе. В любой момент, по любому поводу. Днем и ночью. Я всегда к вашим услугам, — Гарик склонился, но руку не поцеловал.

— Спасибо. — Медянская ответила кивком, а подруги, открыв рты, разглядывали этого красавца-мачо. А он наклонился еще ниже, к самому уху Виктории, и аккуратно вложил в ее руку плотный конверт:

— Это я не успел передать Иосифу. Умоляю, примите. Я чту долг чести.

Виктория даже не успела отреагировать, а Гарик уже отошел от нее. Повернулся к гробу и, склонившись над недвижимым Иосифом, трижды поцеловал его в лоб. Ротман и Фрост скривились. Девушки тихонько ахнули. Прощание закончилось. Иосиф, словно восковой манекен, улыбался нарисованной улыбкой.

Агушин подготовился к допросам свидетелей основательно. Он даже достал словарь и прочитал статью «Продюсер».

— От английского producer (лат. producere) — производить, создавать, — бормотал он под нос, — в капиталистических странах, то есть, теперь и у нас, продюсер — доверенное лицо кино- или телекомпании, театрально-концертной организации, осуществляющее идейно-художественный и организационно-финансовый контроль за постановкой фильма, спектакля, организацией концертов…

Выглядело определение сложновато. С ходу и не понять.

— Иногда продюсер сам является режиссером-постановщиком, — продолжил он, — продюсер — лицо, непосредственно руководящее и участвующее в эксплуатации труда наемных актеров, артистов и других работников искусства. Продюсер, как правило, несправедливо осуществляет распределение денежных средств, заработанных творческим трудом других лиц.

Ну, то, что несправедливо, было понятно. По марксизму-ленинизму у Агушина всегда стояла оценка «отлично». Но вот несправедливость эта творилась руками таких, как шлицевский директор Митя Фадеев, и слезать с него, пока Фадеев не расскажет всего, Агушин не собирался.

— А вот теперь давай по порядку. Рассказывай, Дмитрий, с кем у Шлица были последнее время конфликты? — Агушин уже отработал «плохим полицейским» и теперь успокаивал это орудие капитализма.

Тот выпил услужливо поданный следователем стакан безвкусной воды и икнул:

— Ой! Простите. Я затрудняюсь точно сказать… — и тут же увидел, как Агушин сжимает огромный костлявый кулак. — Нет-нет! Я в другом смысле, тов… гражд… господин следователь. Я имел в виду, что затрудняюсь сказать, с кем у Иосифа Давыдовича не было конфликтов последнее время.

— Вот как?

— Да-да. С ним… а точнее… скорее, он сам перессорился со всеми крупными продюсерами, производителями, радийщиками, телевизионщиками. — Митя вздохнул; к сожалению, он говорил правду: Иосиф умудрился поссориться даже с безобидной «голубой тусовкой» и их кумирами-певцами.

— Очень интересно… — беспрерывно записывал за ним Агушин.

Он думал, что очень правильно поступил с этим мальчишкой, не дав ему даже опомниться и толком не объяснив, что даже в качестве свидетеля он может пользоваться помощью адвоката. Сейчас третий, как никогда, мог стать лишним. Что касается сведений о ссоре с «голубыми», то здесь следователь, как хороший охотничий пес, взял след. Он знал, насколько мстительными бывают обиженные представители однополой любви. Взять хотя бы убийство Джанни Версаче и последний случай с «энтэвэшным» парнем, которого любовничек замочил прямо на квартире. Геннадий Дмитриевич вел это дело и нашел-таки убийцу, который к тому времени уже сбежал в Молдавию. Вот и здесь версии «неразделенной любви и доходов» плотно переплетались и требовали тщательной проработки.

— Ну, я уж не говорю о постоянных разборках с заказчиками, — вздохнул Фадеев.

— С заказчиками? — переспросил Агушин; он впервые вел дело, связанное с шоу-бизнесом, а потому только осваивал все понятия и сленг.

— Ну, с теми, кто, типа, заказывает вечеринку, корпоратив.

— Корпоратив… — повторил Агушин и записал еще одно новое слово в блокнот.

— Да, корпоратив. Они же всегда как? Заказывают там, скажем, Алсу, Маликова, Пьеху…

— Эдиту Станиславовну? — неподдельно изумился Агушин; для него стало откровением, что его любимую певицу детства вызывают какие-то скандальные заказчики на еще более странные «корпоративы».

Фадеев замахал руками:

— Эдита? Нее-е-ет! Вы что? Кому она упала на корпоративах? Всем нужен Стас, ее внук. Без этого ни один девичник не пройдет. Все телки от него пищат! — Митя выдавил что-то наподобие улыбки, и Агушин тут же записал в блокнотик: «кому упала» и «телки пищат».

— И что же внук?

— Да с внуком все в порядке. А вот заказчик иногда начинает быковать.

— В смысле? — переспросил Геннадий Дмитриевич.

— Ну, типа, я бабки плачу, я и музыку заказываю.

Агушин сделал наивное лицо.

— А разве не так?

— Ха! — покачал головой Митя. — В том-то и вся хрень! Бабки заказчика, а музыка наша. И репертуар строго определен. Босс сам под контролем держал.

— Так уж прям? — усомнился Агушин. — Если каждый кор-по-ра-тив контролировать, то и времени не останется для других дел.

— Это, конечно, да, — закивал Фадеев, — но он не то чтобы все-все контролировал, но был в курсе. Особенно, когда заказчик предъявы выкатывал. Типа, мало отработали. Спел не 10, а 9 песен. Или там подписывался на столе у именинницы станцевать, а сам только вокруг хороводил. Или еще Киря что-нибудь отмочит.

— Кто это «Киря»? — тут же заинтересовался Агушин.

— Да Фарфоров Кирилл. Он же гений! Как-никак с самой Примадонной жил десять лет. И без нее не пропал назло тусовке. Так у него, как великого артиста, вечно заморочки. То астрологический прогноз не тот, то голос бережет для «Евровидения», то диета специальная, а то лимузин короче, чем у Элтона Джона.

— А какое это имеет значение? — искренне удивился следователь.

— Что? Прогноз или диета?

— Нет. Лимузин этого, как его, Джона.

Митя покачал головой и, наконец, подобрал с пола бейсболку. Этот ответственный прокурорский работник был совершенно незнаком со стандартами «звездной» жизни. Нацепив бейсболку на прежнее место, он со вздохом пояснил:

— Вот и я так считаю, господин следователь. Но только Кире Фарфорову этого не объяснить и не доказать. Если у Элтона Джона и Мадонны белый «Хаммер», то и у Кири должен быть такой же. Если они в гастроли — на «Фантоме», то и он на таком же. А не дашь — сразу обида, истерика. Помните, как он орал на прессухе? «Я вам звезда или п… „выпал из гнезда“», — Фадеев хихикнул. — Ну, сами понимаете кто.

— М-да. Помню. Ну и нравы у вас. А с виду вроде искусство. — Агушин перевернул бланк допроса. Он записывал рассказ Мити выборочно, и все равно получалось много.

— Не, ну это частности. Неполадки в пробирной палатке. А так — нормально. Бизнес не хуже других. Не отправлять же Кирю на стройку. Ха-ха.