Нет тебя прекраснее - Донна Кауфман

Она прижималась к нему всем телом, и вкус ее губ… это был непередаваемый вкус. Брейди целовал ее сладкие влажные губы, а руки против его воли притягивали ее чувственное тело — тело, которое он столько раз рисовал в своем воображении.

Он прислонился к двери, потому что земля ушла у него из-под ног. Эрин по-прежнему обвивала руками его шею, не прерывая поцелуя. Горячего и сладкого поцелуя. Самое бурное воображение не могло нарисовать подобной картины. Реальность превосходила все мыслимые и немыслимые ожидания.

Надо прекратить это безумие, еще не поздно остановиться, вернуться к здравому смыслу. Его руки коснулись бедер Эрин, ее талии, груди.

Она застонала — этот звук шел откуда-то глубоко изнутри и заставил его сердце бешено колотиться. Брейди провел пальцами по ее волосам, и контроль над собой был утерян безвозвратно.

Эрин отвечала на его поцелуи безо всякого стеснения, то послушно, то подчиняя его своей воле. Она целовала его так, что невольный стон наслаждения вырвался и из его уст.

Внезапно на столе зазвонил телефон. Эрин оторвалась от его губ, едва дыша.

— Тебе обязательно отвечать? — прошептал Брейди.

— Думаю, да.

Они так и стояли, прижавшись друг к другу и прислонясь к двери.

— Что мы делаем, Эрин?

— Понятия не имею, но… — она улыбнулась, игриво взглянув на него, — я догадываюсь. Может, станет ясно, если мы продолжим?

Брейди стоял в замешательстве, не в силах разобраться в своих чувствах. Он не знал, сердиться ли ему, просить ли прощения за случившееся или обернуть все в шутку. Эрин с интересом наблюдала за ним, и он все-таки улыбнулся.

— Мы не должны… Это прекрасно, но нам не стоит…

— Тогда ты первый отпусти меня. — Эрин, не отрываясь от него, слегка толкнула его. — Ну, уходи.

— Сейчас. — Брейди стоял неподвижно, не отпуская ее из объятий. — Через секунду.

Эрин рассмеялась.

— Как долго мы шли к этому.

— Долго? — Его глаза округлились. — Мне показалось, все произошло внезапно.

— Эх, мужчины. Все узнаете последними.

— Хочешь сказать, — мрачно произнес Брейди, — ты это предвидела?

— Может быть, я задену твое самолюбие, но это действительно так. — Она смотрела ему прямо в глаза. — И представляла. Много раз.

Брейди сглотнул.

— Честно говоря, я тоже однажды подумал об этом. Ну, может, раз десять. Или больше.

— Если тебе от этого станет легче, то я даже хотела тебе об этом сказать. — Эрин почувствовала себя увереннее. — Только не знала, как именно. Боялась, что ты поднимешь меня на смех.

— Боялась? Ты? Не верю.

Брейди отстранился, чувствуя, что еще немного, и он уже не сможет сдерживать себя.

Эрин присела на краешек стола и откинула с лица прядь волос.

— Я даже придумала план.

Брейди с нескрываемым интересом слушал ее слова. Эта откровенность возбуждала и интриговала его.

— План?

— Я думаю, мы оба с тобой много работаем.

Он кивнул. Эрин уставилась на потолок.

Поверить не могу, что говорю тебе об этом.

— Давай, ты уже начала.

Она снова посмотрела на Брейди.

— У нас не хватает времени на серьезные отношения. Тебе они не нужны, да и мне сейчас тоже. Но это не означает, что у нас нет… желаний.

Брейди улыбнулся, и это смутило ее. Эрин Махони застеснялась. Сказать кому — не поверят.

— Хм, желаний, да?

Ее взгляд метнулся в сторону.

— Пожалуйста, не раздувай эту проблему еще больше.

Улыбка Брейди стала еще шире.

— Поверь мне, больше просто невозможно.

Эрин рассмеялась, и на ее щеках появился очаровательный румянец. Надо же, кто только подумать мог, что Эрин Махони способна краснеть от смущения! Это завораживало Брейди с еще большей силой.

Она быстро справилась с этим состоянием, не свойственным ей.

— Я была уверена, что нравлюсь тебе не меньше, чем ты мне. — Эрин снова спокойно улыбалась. — Хотя я иногда и раздражаю тебя.

— Не могу этого отрицать.

— И поэтому я решила кое о чем с тобой договориться.

— И в чем же заключался план, который ты так благородно не стала воплощать в жизнь? — с легкой иронией спросил Брейди. Он знал, что безнаказанно дразнить себя Эрин не позволит.

— Ты много работаешь. Я много работаю. У тебя очень напряженная работа. Моя, конечно, не может сравниться с твоей, но тоже, бывает, доводит до кипения, — и, теребя его галстук, Эрин заглянула прямо ему в глаза. — Мы могли бы… найти безопасный выход. Решить личные проблемы. Никаких вздохов, стихов и прогулок под луной. Никаких обязательств и требований друг к другу. И никаких забот.

Брейди смотрел в ее чарующие глаза, слушал ее план, продуманный до мелочей, и понимал, насколько ему повезло, что Эрин не приступила к выполнению своего плана. Потому что с ней найти безопасный выход невозможно. Ни в деловых вопросах, ни, уж конечно, в плане секса. В этом для Брейди не было никаких сомнений. И пытаясь убедить себя в том, что он может отказаться от ее предложения, Брейди прекрасно осознавал, что это не так.

— Интересный план.

Ее глаза сверкнули.

— Да.

Брейди пристально смотрел в ее глаза и понимал, что это правда: в них не было ни сентиментальности женщины, ищущей романтики, ни стремления охотницы поймать его в ловушку, а только желание — желание быть с ним.

Он накрыл своей ладонью ее руку, не давая ей скользить вдоль рисунка на галстуке. Эти прикосновения мешали ему думать. Хотя думать было бесполезно. Не потому что Брейди был совсем неинтересен такой способ реализации личных желаний. Просто что бы там женщины ни говорили о том, что обязательств и требований не последует, эти требования все равно возникают.

Однако Эрин не была обычной женщиной. В самом деле, она была единственной действительно независимой женщиной из всех тех, кого он знал.

— Тогда мы будем действовать по правилам, которые предложу я, — тихо произнес Брейди.

Значит, он согласился с ее предложением! Эрин вдруг поняла со всей ясностью, насколько она желанна.

— Правила — это хорошо, — сказала она чуть слышно.

— Да. — Брейди больше ничего не мог сказать. Все слова и фразы, которые он тщательно обдумал, улетучились из его головы. Он смотрел на ее губы и чувствовал непреодолимое желание прикоснуться к ним снова. — Это не будет мешать работе.

Может, Брейди просто убеждал себя?

— Мы будем умницами, — согласилась Эрин. На мгновение ей показалось, будто эти слова произнесла не она, а кто-то другой. — В конце концов, мы же взрослые люди.