Жена опального лорда - Татьяна Рябинина

Однако тут не одно, а целых три «но».

Во-первых, шутка про гильотину может стать пророческой. Я понятия не имею, как в этом мире обстоят дела с инквизицией. Хоть и показалось при чтении хроник, что церковь играет чисто номинальную роль, но ведьм может сжигать на костре и какое-нибудь другое ведомство.

Во-вторых, с вероятностью девяносто девять и девять в периоде он мне не поверит. Да и кто бы поверил?

А в-третьих, даже если вдруг по какой-то сложной дурости поверит и при этом не сдаст в поликлинику для опытов, это мало что изменит. Может, и не будет злиться на меня лично, но его отношение к навязанному персонажу вряд ли поменяется к лучшему.

Нет, радикальный способ отпадает. Значит, нужно выяснить диспозицию, а возможность задавать вопросы сильно ограничена. Эх, надо было все-таки изобразить шок и потерю памяти из-за того, что чуть не сорвалась с крыши. Могла бы о чем угодно спрашивать. А теперь момент упущен. Значит, вопросы должны быть исподволь, наводящие, как и делала до сих пор. Но это очень медленный способ. Или ждать какого-то развития ситуации, когда все прояснится само собой, - а это рискованно.

На данный момент мне было понятно только одно: Лорен вляпалась в какие-то опасные политические игрища. Или сама в этом принимала активное участие, или ее использовали втемную. И я даже не знала, что хуже. Актуальность уголовного кодекса возросла на порядок: стоило выяснить, за что можно отправиться на эшафот или в тюрьму годиков на триста. Во все времена участие в заговорах каралось самым строгим образом, а неудачные интриги вполне могли привести к опале. Возможно, именно это и произошло с Келлином.

Однако такой вот интерес к законам на следующий день после свадьбы наверняка покажется подозрительным. Значит, пойдем обходным путем.

- Айли, здесь есть какой-нибудь управляющий, распорядитель, не знаю кто? В таком большом доме наверняка должен быть.

- Разумеется, госпожа, - кивнула та, закалывая мне волосы. – Управляющий господин Теренс.

- Позови его сюда.

Закончив с моей прической, Айли ушла и вскоре вернулась с пожилым грузным мужчиной, одетым в серый бархатный костюм. Его щекастое, в красных прожилках лицо было непроницаемым, как банковский сейф.

- Добрый вечер, госпожа, - сдержанно поклонился он.

- Добрый вечер, Теренс, - тут я засомневалась, поскольку точно не знала, обращаться к нему на «вы» или на «ты». В замке слугам говорили «ты», но это все-таки был служащий высшего ранга, к тому же пожилой. – Я понимаю, что у вас много дел, но надеюсь, вы их ненадолго отложите и покажете мне дом. Не хочу отвлекать мужа.

- Разумеется, госпожа, - Теренс снова поклонился. – Буду рад. Тем более лорда все равно нет дома. Однако он вернется и будет ждать вас в столовой к ужину.

- Благодарю.

Дом оказался гораздо больше, чем я думала. Хотя управляющий показал мне далеко не все, экскурсия заняла немало времени. Комнаты, комнатки, галереи, коридоры, залы, лестницы – роскошно, но вместе с тем уютно. И библиотека с пожилым библиотекарем тоже нашлась. В замке Громмера все было холодным, темным, угрюмым. Похоже, там ничего не менялось на протяжении столетий. Здесь – все светлое, яркое, легкое. И везде чувствовалась рука заботливой хозяйки – та же, что и в гардеробной.

- Дама Маэра сама занималась домом? – осторожно спросила я.

- Да, госпожа, - кивнул Теренс, открывая очередную дверь. – Раньше здесь все было очень запущено. Родители лорда постоянно жили при дворе. Лорд с женой поселились в имении после свадьбы, и она постепенно привела все в порядок. И дом, и сад. Не сама, конечно, но все делалось по ее указаниям.

- Сколько ей было лет, когда они поженились?

- Девятнадцать.

Как и мне… то есть Лорен. Значит, они были женаты всего четыре года. И мне придется свыкнуться, что она по-прежнему здесь, везде. Можно закрыть дверь в ее гардеробную и больше туда не заходить, но со всем домом так не получится.

Коридор сделал поворот, и мы оказались в портретной галерее, о которой говорила Айли. Я притворилась, что рассматриваю изображения совершенно неинтересных мне людей, пока не дошла до крайнего портрета справа.

- Это она, - подсказал Теренс, - дама Маэра.

М-да, подумала я, глядя на нее, Айли не преувеличила. Красивая и очень милая. Лорен, конечно, тоже хороша, но по сравнению с ней – дворняжка.

И я где-то вполне понимала Келлина. После любимой жены, так рано и трагически умершей, принудительно получить девку, открыто состоявшую в связи с другим мужчиной? Ну такое себе, да.

И все же, все же…

После ее смерти прошло уже два года. За это время боль должна была притупиться, тем более у молодого мужчины, живущего в воздержании. Ему никто не предлагал любить меня, но секс – тоже способ отвлечься. Я свалилась к нему в постель не внезапно. У него было время принять тот факт, что с женой придется спать. Даже если он на этом пути не первопроходец.

Нет, это всего лишь приправа, основное блюдо – другое. Я не глядя угодила в яблочко: король действительно за что-то наказал его этим браком. Именно со мной. Отсюда и злость.

Часы на лестничной площадке пробили семь вечера.

- Позвольте я провожу вас в столовую, госпожа, - вклинился в мои мысли Теренс. – Ужин подан.

Он привел меня не в тот зал, где была свадьба, а в сравнительно небольшую комнату с длинным столом, за которым поместилось бы от силы десятка два гостей. Келлин сидел в полном одиночестве, ближе к торцу, напротив было накрыто еще для одного человека. Когда Теренс подвел меня туда, лорд молча поднялся, поприветствовал небрежным кивком и снова сел. Молодой слуга наполнил мою тарелку, бокал и вышел.

- Надеюсь, вам уже лучше, Лорен, - в голосе Келлина не было ни единой эмоции, и я подумала, что ему, должно быть, очень непросто видеть меня сидящей на месте Маэры.

- Благодарю, Келлин, - так же подчеркнуто спокойно ответила я. – Лучше.

- Простите меня за грубость ночью. Я вышел из себя, это недопустимо. Постараюсь, чтобы подобное не повторялось.

От формальности его слов, в которых не было ни капли сожаления, свело зубы.

Уж лучше бы ты молчал, лорд! Твоя злость – это хотя бы было искренне.

- Ничего…

- Завтра мы с вами ужинаем во дворце. Будьте готовы к шести часам. Если бы жили при