Под сенью Святого Павла. Деловой мир Лондона, XIV-XVI век - Лариса Чернова

В отношении городов, расположенных на землях королевского домена, политика английских королей определялась двумя основными принципами: с одной стороны, постоянным стремлением не выпускать города, даже имеющие хартии, из-под контроля центрального правительства, с другой стороны, — стремлением использовать пожалования привилегий городам для пополнения королевской казны. Английские города всегда ощущали на себе тяжелую руку центрального правительства и являлись объектом вымогательств с его стороны. Каждая новая хартия и каждое последующее ее расширение дорогой ценой оплачивались городом, хотя эти хартии мало чем гарантировались и могли быть отняты в любой момент. Возобновление хартии сплошь и рядом сопровождалось единовременным платежом и повышением суммы годовой фирмы: в первые годы правления Иоанна Безземельного за возобновление и расширение своих хартий Лондон уплатил 3 тыс. марок; в 1504 г. Сити уплатил 5 тыс. марок за подтверждение свобод горожан.

Даже самые широкие привилегии не освобождали город от постоянного и повседневного контроля центрального правительства. Право фирмы не освобождало его от связей с Казначейством[31], судебные привилегии городов обычно касались лишь низшей юрисдикции (не выше сотенной), не освобождая города от наездов разъездных судей и от поездок в королевские суды по гражданским и уголовным искам. Ни право фирмы, ни право городского иммунитета не спасали город от периодических посещений сборщиками тальи или других государственных налогов, не входивших в состав фирмы. Наконец, выборные должностные лица — мэры и бейлифы городов — обычно утверждались в должности сеньором города, в королевских городах — королем.

По замечанию Е.В. Гутновой, «город в любой момент по капризу короля мог потерять даже самые широкие свои привилегии и, во всяком случае, должен был беспрекословно терпеть самые грубые их нарушения». Городские привилегии немедленно аннулировались в случае вооруженных столкновений между городами и их сеньорами и прежде всего — королем.

Наиболее характерны в этом плане взаимоотношения короны с Лондоном, который пользовался максимумом политической независимости, возможным в Англии, и, тем не менее, то и дело попадал в «руку короля». Город был лишен своих прав самоуправления в 1248 г.[32], затем, получив эти права обратно, вновь лишился их 20 мая 1250 г. После поражения Симона де Монфора город с 1265 по 1269 гг. находился в «руке короля». Вернув свои вольности в 1269 г. ценой уплаты штрафа в 20 тыс. марок серебром, в 1287 г. Лондон снова впал в немилость и был лишен прав самоуправления на 12 лет — до 1298 г.

Не будучи независимыми и свободными городскими республиками, английские города, тем не менее, вместе с сотнями торговых и промышленных городских или полугородских местечек обеспечивали такой уровень развития товарно-денежных отношений в стране в целом, который во многом предопределил особенности генезиса капитализма в Англии. Важнейшую роль в этом процессе играл Лондон.

Благосостояние Лондона, развитая международная и внутренняя торговля и ремесла, широкие хозяйственные функции, положение политического центра привлекали в него людей из разных графств Англии и чужеземцев. Интенсивность миграционных потоков в значительной мере определялась возможностями города предоставить занятия, способные прокормить семью или повысить ее социальный статус и уровень жизни. В Лондоне эти возможности многократно возрастали вследствие масштабности и разносторонности функций города, разветвленной инфраструктуры, необходимой для обеспечения широких торговых операций, а также для обслуживания придворных кругов, государственных учреждений, духовенства. Исследования последних десятилетий определили основные направления и расстояния миграции в английские города в XIII–XIV вв. Источники миграции Лондона располагались достаточно равномерно вплоть до зоны радиусом около 100 км. Более 20% его новых горожан происходили из миграционной зоны примерно в 30 км, еще около 27% — в 65 км, 18% — около 100 км, 7% — около 130 км и более 11% — в 160 км[33]. Объяснение данному факту следует искать в политической и экономической роли Лондона как столичного центра. Особенно велика была доля мигрантов из Восточной Англии и Восточного Мидленда, что определялось тесными торговыми связями между этой региональной зоной и Лондоном. Необходимо подчеркнуть, что Лондон, как любой другой город Средневековья с его высокой смертностью, особенно, но не только в периоды эпидемий[34], был ориентирован на постоянный приток новых жителей из сельской округи, он не мог поддерживать численность населения за счет своих внутренних ресурсов, т.е. за счет естественного воспроизводства.[35]