Обещание счастья - Элис Маккинли

— Лиз, ты всегда находишь слова, которых я жду. — Ник поцеловал ее в щеку.

Вернувшись в кухню, она проверила, все ли убрала. Плита была чистой, на столе не осталось ни единой крошки. Кофейник вымыт, банки из-под пива выброшены в мусорное ведро под раковиной. Она окинула взглядом кухню и заметила на окне зеленое растение, но, когда решила его полить, выяснилось, что оно искусственное. На столе, рядом с мойкой, лежал коврик, впитывающий влагу. Ни один мужчина, тем более Ник, не догадался бы его купить. Наверняка это сделала Кэсси.

Что ты сейчас делаешь, Кэсси Эллиот? — думала Лиз по пути в гостиную.

Она начала стелить постель для Паркера и неожиданно для самой себя ударила кулаком по подушке. Черт, и с какой-то стати этот тип должен здесь ночевать, в этой квартире, где ей так хорошо вдвоем с Ником?!

Лиз сменила платье на теплый халат, старенький и потертый, видавший лучшие дни. Кэсси Эллиот ни за что бы такой не надела.

Выдержанная в кремовых тонах спальня для гостей была небольшой, но очень уютной: все идеально подходило друг к другу, даже пепельницы на тумбочках. Ничто не указывало на то, кто здесь спит, мужчина или женщина.

Ревность вспыхнула в душе Лиз с новой силой, когда она открыла шкаф. Вещи Кэсси. Запах Кэсси. Косметика Кэсси. Лиз было неприятно прикасаться к ее костюмам, но надо же освободить место для своей одежды. Впервые она столкнулась с проблемой, которую не могла решить. Переложить вещи Кэсси в другое место? Но не будет ли это означать, что она выдворяет хозяйку из комнаты? Белье можно засунуть в нижний ящик, но что делать с костюмами и платьями? А если Нику вообще не понравится, что она трогала одежду его невесты?

В конце концов Лиз сложила белье Кэсси в пластиковую сумку и поставила ее в угол шкафа. Потом повесила на вешалки свои платья. Косметику и парфюмерию она положила в коробку из-под обуви и поставила ее рядом с сумкой. Все это она проделывала словно во сне. Потом уселась в кресло Ника с бумагами из салона.

Уже не в первый раз она пожалела о том, что не так элегантна, как, к примеру, некоторые ее коллеги, и слишком много времени уделяет работе. Ей хотелось бы обладать сексуальностью, которая сводит мужчин с ума. Лиз никогда не видела Кэсси, и та ей заранее не нравилась, но в их единственном телефонном разговоре она вынуждена была уверять эту женщину, что Ник ее любит.

Лиз осмотрелась. Даже если она станет работать по двадцать часов в сутки и без выходных, ей никогда не купить такую квартиру. Она опустила глаза на бумаги. Да, через год Кэсси будет зарабатывать очень много. В жизни всегда так: деньги идут к деньгам, а кто-то только и думает о том, как дожить до завтрашнего дня. Разве это справедливо? А к кому Ник обратился, когда попал в беду? К ней!

Лиз просматривала бумаги, восхищаясь работой, которую проделала Кэсси. Вникая в содержание каждого документа, она вошла в привычный ритм и легла в постель только после полуночи.

Проснувшись рано утром, Лиз сварила себе, Нику и Паркеру кофе и поджарила яичницу с беконом.

— Черт, до чего вкусно! — проговорил Ник с набитым ртом. — Кэсси совсем не умеет готовить. Даже обидно, но, как она ни старается, у нее все равно ничего не получается.

— Не так-то легко отработать целый день, а потом упражняться в кулинарных изысках, — заметила Лиз, и Паркер ей неожиданно подмигнул. — Из меня тоже тот еще повар. Чаще всего я варю суп или делаю себе сандвич. Иногда ужинаю где-нибудь в кафе. Случается, что клиент угощает меня ланчем, это позволяет немного сэкономить.

— У тебя плохо с деньгами? — спросил Ник, не переставая жевать.

— Нет. Но одинокой девушке в жизни порой приходится нелегко. Высокая квартплата, а потом женщина должна прилично одеваться. Мужчинам в этом отношении легче. В общем, все это недешево. — Она улыбнулась, чтобы как-то смягчить свой вызывающий тон. — И продукты очень дорогие.

— Мне ли этого не знать, — буркнул Паркер.

Лиз села за стол и принялась за яичницу. Завтрак был испорчен. Ник наверняка ежеминутно сравнивает ее с Кэсси, и сейчас она со своими идиотскими жалобами проиграла очередной раунд. Лиз меланхолично жевала, чувствуя, что Ник краем глаза наблюдает за ней и не понимает, что на нее нашло. Пусть относится к моим словам как угодно, раздраженно подумала она.

— Паркер, вам удалось вчера вечером что-нибудь выяснить? — спросил Ник.

— Больше чем ожидал. Вам придется раскошелиться. Пять сотен. — Паркер лишь пожал плечами, когда Ник небрежно махнул рукой в знак согласия. — Я разговаривал с одним офицером, который выезжал в кафе на место убийства. Там были две свидетельницы, и их описание сходится с портретами Кэсси и Мэри. Моего приятеля разговорили деньги. Вы можете сказать, что он продажный полицейский, но даже если это и так, то какая разница, откуда получать информацию. В общем, я пообещал ему пять сотен и он выболтал кое-что, но не все. Он сказал, что на все вопросы может ответить детектив Радович.

— Сукин сын! Радович — тот самый полицейский, с которым я разговаривал в участке. А вы уверены, что этот парень говорит правду?

Паркер обиделся.

— Неужели я похож на человека, которому можно вешать лапшу на уши? У меня был разговор еще с одним полицейским, который дежурил в тот день, все сходится.

— Я сегодня же зайду к Радовичу, — воскликнул Ник, — и потребую объяснений!

— Когда будете говорить с ним, не рассчитывайте, что я вспомню, откуда получил информацию. Тем более что ваш Радович будет все отрицать.

Паркер отодвинул тарелку и посмотрел на Лиз.

— Вы превосходно готовите. Спасибо.

Лиз подождала несколько секунд, надеясь, что и Ник что-нибудь скажет, но, не дождавшись, поставила тарелку в раковину. Ей хотелось плакать.

— Лиз, поторопись! — окликнул ее Ник. — Ты должна быть в салоне за полчаса до открытия.

Лиз резко повернулась.

— Ник, у меня только две руки и две ноги. Я приготовила завтрак, собираюсь помыть посуду и впервые слышу, что должна приходить в салон на полчаса раньше. И еще… — Она сделала паузу. — Если хочешь, чтобы я что-то сделала, не приказывай, а проси. — Она быстро вышла из кухни.

— Что я такого сказал? — недоуменно пробормотал Ник.

Паркер усмехнулся.

— Каждая женщина желает, чтобы с ней считались. Я свяжусь с Лиз после обеда, как мы договорились. Желаю вам вытащить что-нибудь из Радовича.

Ох уж эти женщины, подумал Ник. Он должен извиниться. В конце концов, Лиз его друг. Она ему помогает, а он… А что он, собственно, сделал? Чем ее обидел? Черт, неужели она не может понять, как он измотан этой историей с Кэсси?! Неожиданно ему пришли на память слова Эндрю: «Она любит тебя и всегда любила».

Вот черт!

Лиз открыла дверь, когда он уже собрался уходить.

— Прости, я вела себя как истеричка, — сказала она спокойно.