Любовь и грезы - Лилиан Пик

«Где же Ричард Хиндон? — думала она. — Ага, вон он, рядом с Розанной». Та пристально смотрела ему в глаза, как ей, видимо, казалось, гипнотическим взглядом и, похоже, упивалась его словами, как будто они были нектаром. Наверное, они действовали на нее подобно алкоголю, ибо она вдруг качнулась и ухватилась за его руку, как бы нуждаясь в поддержке. Кэролин смотрела на нее и едва не хохотала над ее бесхитростной тактикой.

Ричард улыбнулся секретарше с высоты своего роста, и Кэролин почувствовала укол какой-то неожиданной ревности, что трансформировало ее прежнее выражение в сердитый взгляд. В этот момент он поднял голову и увидел ее. Она слегка улыбнулась какой-то неестественной улыбкой. Он поднял брови в ответ на ее провокационный взгляд, и она, вспыхнув, вновь вернулась к разговору с Шейном, который реагировал на происходящее своим выразительным взглядом в не меньшей степени, чем словами.

— Если ты будешь выглядеть так весь вечер, моя конфетка, то я и не притронусь к приготовленному ужину. Ты такая вкусненькая, что съем-ка я лучше тебя. Так что берегись! — Глаза его рассеянно бродили по комнате. — Мне придется тебя вскоре ненадолго оставить, чтобы сделать свой обход. Надо совместить приятное с полезным и умаслить моих возможных богатых клиентов. — Его взгляд стал внезапно узким и избирательным. — Пожалуй, их тут будет предостаточно. — Тут его глаза остановились на Ричарде Хиндоне. — А что это за женщина с твоим шефом?

Кэролин объяснила ему.

— Боже, не разделяю я его вкуса в женщинах! Говоришь, она вдовушка? Тогда она должна знать: чтобы клеить мужчин, надо действовать чуточку потоньше. — Он поцеловал Кэролин в щеку. — Присоединюсь к тебе позже, дорогая.

Она осталась одна. Ей надо было как-то избавиться от воздействия сардонического выражения, которое сквозило в глазах Ричарда Хиндона. Она с радостью бросилась к своему дяде, протянувшему ей руку.

— Кэролин, дорогая, познакомься с Хэркуртом Уэслером, художником и скульптором. Он будет открывать эту выставку. Хэркурт, моя племянница Кэролин.

Их глаза встретились. Его глаза, ярко-голубые, пронизывающие, сразу приковали ее внимание. Он поднял ее руку для поцелуя в куртуазной манере, которая несколько дисгармонировала с его одеждой. Несмотря на его старомодные манеры, его костюм определенно выдавал в нем художника именно в современном смысле этого слова. Говорил он с легким акцентом.

— Ваша племянница — очень красивая девушка, — сказал он, наклоняясь над ее рукой и возвращая ее с таким выражением, как будто она была выточена из слоновой кости. — А ее волосы — какой несравненный цвет!

Дядя пододвинулся поближе к нему и сценическим шепотом произнес:

— И под ними тоже кое-что имеется, поверьте мне. Мозгов у нее хватает. Университет закончила! — Он ткнул себя пальцем в грудь: — Я об этом позаботился.

Хэркурт Уэслер, казалось, был впечатлен.

— А чем занимаетесь сейчас, когда у вас уже есть диплом? — спросил он.

— Она библиотекарь, — ответил дядя за Кэролин.

— Я не… — воскликнула Кэролин, в ужасе от столь преднамеренного преувеличения. — Нет же, дядя.

— Но это же прекрасно! Ричард, — повернулся Уэслер к человеку, подошедшему к ним. Кэролин покраснела от сардонической улыбки главного библиотекаря. А мистер Уэслер цветисто продолжал: — У вас, несомненно, есть что-то общее. Позволь мне представить тебе очаровательную племянницу…

— Мы уже встречались, — сухо заметил Хиндон. — Причем довольно часто.

— Я его ассистент, состою в его штате, — объяснила Кэролин спокойным невыразительным тоном.

— Дорогой мой, — Хэркурт положил руку на плечо Ричарду, — как тебе везет, что у тебя работает такая красота и такой ум, заключенные в одном, притом на редкость женственном, сосуде. Ты должен ценить ее, ценить, как редчайшее сокровище.

Взгляд двух голубых глаз перешел на нее.

— Ну да, — произнес голос вкрадчиво и ласково, — ценность мисс Лайл просто не поддается определению.

Только Кэролин могла заметить, как загорелись эти голубые глаза, и распознать цинизм, скрывающийся за этими неумеренно льстивыми словами.

Остин, поверив в то, что главный библиотекарь говорит искренне, сказал:

— Вот так-то, моя дорогая, — похлопал свою племянницу по спине и повел мистера Уэслера к следующей группе гостей.

— Кэролин, как приятно! — Жена мэра приветствовала Кэролин, протянув ей руку. Мэр, ее муж, следовал позади нее и сделал то же самое. — Как давно я вас не видела, Кэролин, — продолжала она. — Кажется, вы уезжали?

Ее муж толкнул ее локтем:

— Она учится в университете, милая. Остин же говорил нам.

— Я училась в университете, мистер Уилкинс, — поправила его Кэролин, — и уже закончила.

— Работаешь над чем-нибудь чертовски умным, дорогая? — спросила жена мэра.

Кэролин сильно затрудняло присутствие позади нее этого человека, и ей не хотелось, чтобы они демонстрировали столь явно тесное знакомство с ней, несмотря на то что они знали ее еще с детских лет.

— Я работаю в библиотеке, мистер Уилкинс. — Она лукаво посмотрела на Хиндона и, осмелившись, добавила: — В непосредственном подчинении мистера Хиндона.

Она услышала его быстрое короткое дыхание и поняла, что она на минуту поменялась ролями с Ричардом Хиндоном. И когда мэр, двигаясь за своей женой, бросил через плечо:

— А-а, без сомнения, вас ждет кое-что получше, — она иронически рассмеялась.

Их не оставили одних. Бочком подошла Розанна и плавно взяла Ричарда под руку. Он позволил ее руке остаться там, но не двинулся с места.

— Восхитительные картины, Ричард, — прожурчала она ему в ухо. — Не хочешь прогуляться со мной и посмотреть на них? — Она нежно потянула его за руку, но он не пошевельнулся.

— Я уже видел их, Розанна.

— И как они вам понравились, мистер Хиндон? — поинтересовалась Кэролин. — Вы ценитель современного искусства?

— В моем положении, мисс Лайл, и тем более что галерея относится к моей компетенции, не стоит связывать себя ответами на подобные вопросы. Я стараюсь оставаться непредубежденным в искусстве, как, впрочем, и в других вещах.

Кэролин, смелость которой возросла с выпитым вином, широко раскрыла глаза от удивления. Она надеялась, что он догадается о причине ее преувеличенного недоверия. Он догадался. Его выражение стало более жестким, и он тихо, чтобы стоящие рядом с ним не могли услышать, сказал:

— Оставаться непредубежденным ко всему, включая и новых членов в моем штате.

— Значит, вы никогда себя ничем не обязываете, мистер Хиндон, никогда не даете никому понять, по какую сторону баррикады находитесь?

— Никогда, мисс Лайл, даже в политическом смысле. В моем положении никогда не следует заявлять о своих интересах. В данном окружении, — он обвел рукой вокруг, — где все знают друг друга и все друг про друга, проявление собственных чувств не приведет ни к чему хорошему.