Пять желаний Софии - Наташа Фаолини

Он перестал спрашивать, не больно ли мне – я видела, насколько ему сейчас не до этого. Я не была уверена, но казалось, что до сладкого окончания Диме осталось немного – его движения стали ещё более быстрыми и резкими, дыхание шумным. Через мгновение он несколько раз буквально вдавил меня в постель, после чего затих – лишь тяжело дышал.

Я хотела дать ему прийти в себя, но прошло секунд тридцать, а он так и лежал на мне, не приведя дыхание в норму.

- Ты как, ковбой? – спросила я. – Жив?

Дима поднял на меня расфокусированный взгляд.

- Ты та ещё чертовка, - он довольно ухмыльнулся. – Ни за что не поверил бы, что я у тебя первый, если бы не эта кровь повсюду.

- Ой…

В пылу страсти я не заметила, как сползло на пол одеяло, явив миру позорные пятна крови на простыни. Краска прилила к лицу. Почему-то стало страшно стыдно, хоть и я, и Дима понимали, что это естественно.

- Сделай вид, что ты этого не видел, - глухо ответила я, пытаясь выскользнуть из под остывающего парня.

Он лишь удивлённо посмотрел на меня.

- Куда?

- В душ, - честно ответила я.

- А ты разве… ну, успела?

- Нет, - ещё честнее ответила я, не совсем понимая, к чему он клонит.

- Оу, - в его глазах зажглось что-то опасное. – Ну что же, пойдём в душ.

- Я не собиралась брать тебя с собой! – запротестовала я. Ну уж нет! - Ёрзать под одеялом в темноте это одно, а увидеть друг друга без одежды при ярком освещении – совсем другое!

- Пойдём-пойдём! – Дима уже слез с кровати и тянул меня за руку. – Я всё равно не увижу твоего настоящего тела, так что не волнуйся и не комплексуй. Хотя я уверен, что ты отлично выглядишь.

Я признала его правоту, и, хоть и не без стеснительности, встала с кровати и юркнула в ванную комнату, всё равно чувствуя себя неуютно под прицелом его жадного взгляда.

Под горячим душем меня отпустило. Я подставила лицо льющейся горячей воде, и все мысли – дурные и хорошие – словно смыло из головы. Было так хорошо и спокойно, что я почти забыла где я нахожусь, и что произошло. Сегодня. И только что. Но быстро пришла в себя, когда мне на талию легла горячая мужская ладонь. Обернулась, и поняла, что ошиблась тогда, в постели. До сладкого окончания ему было ещё очень, очень далеко.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

Он поцеловал моё плече, потом выше – шею, ухо, и его дыхание для меня казалось горячее этой воды, заливавшей наши тела.

- Не спеши, - я быстро дышала. – Я ещё не отошла. Боюсь, что будет больно.

- Не будет, - мягко прошептал он мне в ухо, разворачивая спиной к себе. – Хочу, чтобы ты дошла до конца вместе со мной. Доверься мне.

Это и было тем, чего я больше всего хотела.

Утром я словно из воды вынырнула – вскочила с кровати, хватая ртом воздух. Остатки ночи таяли в голове, как снег на солнце.

- Мне срочно нужна ручка!

Я заметалась по комнате, заглядывая во все ящики, что мне попадались под руку, и в самом нижнем ящике стола нашла стопку бумаги и огрызок чего-то, похожего на карандаш, и тут же написала: «Похож на Диму Ашаева».

С каждой секундой воспоминания ускользали, и быстро начеркала то последнее, что ещё могла осознать.

«Он был заботлив и нежен».

После этого я села на кровати, понимая, что абсолютно не одета, и пялясь в этот листок, как на своё последнее спасение.

Это всё, что я запомнила, но разве оно мне поможет? Этот мужчина был добр ко мне, но как, как, чёрт возьми, я смогу его отыскать, если ничегошеньки толкового не запомнила? Я ведь даже не отличу, кто из живущих в замке участник квеста, а кто - массовка, приглашенная запутать участников.

Я вздохнула. Не было ничего, чтобы я сейчас не отдала за чашку горячего какао. Подозреваю, что его можно найти на кухне.

Но ещё до того, как я собралась спуститься в столовую, меня ждало два потрясения, одно краше другого. Первым был окровавленный нож для бумаг, сиротливо ютившийся на письменном столе. Как я не увидела его, когда писала на листке – ума не приложу. Откуда здесь нож? Он как-то связан с кровью на простынях..?

Я попробовала присесть на стул и поняла, что нет – на простынях покоилось моё прощание с невинностью. Саднящая боль явственно намекала на то, что произошло ночью.

Почему-то я не чувствовала никакой гадливости либо же отвращения к себе, хотя до этого предполагала, что буду. Я не ощущала по поводу прошедшей ночи ровнюсенько ни-че-го, кроме робкой заинтригованости своей же надписью на листочке «Он был заботлив и нежен».

Кто же ты? Как мне тебя найти? Я вдруг поняла, что меня тревожат мысли, за которые вчера я себя отругала бы. Я ведь не собиралась участвовать в квесте! Первая ночь, моя главная причина треволнений, прошла, и, судя по всему, весьма неплохо. Так зачем же мне лезть в это болото дальше? Посижу себе в уголку, пока меня никто не трогает. А потом…

Я призадумалась. А что потом? Нет, с Пиллори всё понятно: я туда попаду и буду учиться в академии, чего бы мне это не стоило… И чего же это будет стоить? Мама вроде как говорила, что цена за обучение – три её годовых дохода…

Настроение устремилось вниз. Чем заплатить за обучение? Хм… А какова там, говорят, награда за победу в квесте?

Можно было бы сходить к Честити и расспросить её, но я решила отыскать Лию. Плюс ко всему, можно узнать, как там продвигается лечение кошки, и, если с ней всё в порядке, забрать животное обратно.

Я поднялась с кровати, чтобы начать сборы – для начала хотя бы одеться – но поймала своё отражение в зеркале и замерла. Это было второе потрясение, от которого мне реально стало нехорошо.

Мои волосы. Они были абсолютно белыми. Я подошла к зеркалу и не узнала саму себя: из зеркальных глубин на меня смотрела чистая классическая блондинка.

Это что за самоуправство такое? Я схватила прядь волос и пристально его изучила. Где рыжесть? Где моя морковная радость? Что это за мышьи хвосты? Впервые в жизни я поняла, насколько мои солнечно-золотистые косички мне шли, особенно в сравнении с этим бесцветным безобразием.

Было понятно, что это как-то связано с прошедшей ночью. Я вернулась к своему листику и написала в уголке: «Окровавленный нож» и «Мои волосы!!!!!».