Охота на сокола - Вячеслав Шалыгин

Но сегодня в машине, кроме босса и его «холодной тени», ехали только двое мужчин. «Мягкую игрушку» Семенов оставил в конторе. Не на пикник в эти горы выбрались, а по делам.

За рулем машины сидел человек-гора по кличке Мамонт. На самом деле его звали Сергей, но длинные, слегка вьющиеся черные патлы и недельная щетина на трех подбородках не позволяли обзывать его, например, Слоном. Лохматый слон и есть мамонт — так решили подручные Семенова. Уважительно, но не без иронии. Сергей, по натуре тугодум и пофигист, не возражал, хотя по пьяни однажды признался, что хотел бы, чтоб его называли Медведь или Лука Брацци. Насчет первого бойцам все было почти понятно. Медведь как-то ближе русской душе, чем мамонт, а вот с каким-то там «луком» вышла осечка. Мамонт долго пытался объяснить, кто этот американо-итальянец и какая связь между его крестным отцом и их молодым боссом, но Сергея никто из ребят до конца не понял. В общем, так и приклеилось — Мамонт. «Бивнями» которому служили два мощных израильских пистолета «desert eagle» сорок четвертого калибра.

Радом с водителем сидела его полная противоположность. Тощий, вертлявый и неугомонный Жорик, штатный хакер конторы. Ему было всего восемнадцать, и по молодости Жорику многое прощалось, но лишь то, что не касалось работы. В официальной обстановке требования к «програмеру» Семенов предъявлял запредельные. Босс и сам неплохо разбирался в нюансах пользования высокими технологиями, а потому знал, что следует спрашивать с юноши, вот и спрашивал. Но Жорика выбить из седла мог лишь некий «встречный катаклизм», не меньше. Несмотря на молодость, он, казалось, знал ответы на любые вопросы. В пределах своей специальности, конечно.

Все прочие участники делегации, по пятеро разместившиеся в калиброванных черных «крузерах», были под стать машинам: плечистые и удручающе похожие друг на друга. И не только ростом, габаритами и однотипными темно-серыми костюмами, но и равнодушными квадратными физиономиями, а еще отсутствием мысли в пустых глазах. Думать им не полагалось. Все специальные навыки были закреплены у них в подкорке, рефлекс на команды отточен, преданность боссу мотивирована хорошей зарплатой. Чего еще нужно от службы охраны? Каких таких мыслей? И что это вообще такое — мысль?

Семенов криво ухмыльнулся. Охрану он тоже сам подбирал. Нет, в нерабочей обстановке ребята нормальные, даже в меру толковые, но на службе — чистые роботы. Даже наголо бритый, вспыльчивый горец Аслан, начальник службы безопасности, в рабочей обстановке становился почти уравновешенным и предельно расчетливым. Он сейчас ехал в замыкающей машине и наверняка внимательно изучал спутниковую картинку в режиме «live». Всевидящий «невод» отслеживал путь колонны и окружающую обстановку с максимальной тщательностью. При его возможностях это было несложно: спутники «Networld» отлично видели любую точку земного шара. Даром, что ли, «полифункциональная глобальная сеть»? Она еще и не такое может.

Семенов сверился с данными в личном смарте. Все правильно. Сразу за очередным поворотом справа от дороги будет перегороженный ржавым шлагбаумом въезд в широкий тоннель. Внешне он выглядит невзрачно, как оставшийся с незапамятных времен горизонтальный ствол какой-нибудь каменоломни. Никаких указателей, повсюду осыпавшийся щебень и трава. Но это лишь внешне. Метров через сто, после второй «рогатки» — уже современной и оборудованной по всем правилам фортификации, — начинается свежий асфальт и автоматические звукочувствительные лампы под потолком. Семенов не бывал в тоннеле ни разу, но в его смарте имелся подробный и живописный отчет разведки.

Машины прошли поворот, и головной «Прадо» свернул к тоннелю. Все как по-написанному. Огромное черное жерло в отвесной скале, поперек него ржавая труба на козлах из кусков рельс и полное запустение вокруг. На обычной электронной карте этот артефакт обозначался как «старая штольня», а на ссылке «примечания» картографы добавляли: «Тупик через сто метров, опасность обвала, вход опасен для жизни». Кроме вероятности обвала, все честно: через сто метров, у второго шлагбаума жизнь любопытного туриста действительно могла подвергнуться серьезной опасности. Например, могла оборваться от пули бдительного бойца охраны секретного военного комплекса Горная Крепость.

Ребята из первой машины аккуратно отодвинули трубу на козлах в сторону и снова запрыгнули в «крузер». Колонна медленно въехала в тоннель.

— Общая готовность! — прозвучал сразу из всех смартов и бортовых компов голос Аслана. — Оружие к бою!

В каменной трубе связь с «неводом» становилась неустойчивой, а картинка пропадала вовсе, и начальник охраны нервничал.

— Аслан, расслабься, — небрежно проронил Семенов. — Не на войну едем, в гости. Все согласовано.

— Знаем мы «красное» гостеприимство, — пробурчал в ответ Аслан. — Сиживали у них в гостях. Пять лет, от звонка до звонка.

— Это потому, что думать надо было, на чьей стороне воевать, — встрял Жорик. — Служил бы спокойно Родине, не загремел бы, как медный чайник по ступенькам.

— Уймись, плотва, — отмахнулся Аслан. — Ты в то время еще горшок не освоил, а туда же — учить… Первая машина — стоп! Доклад.

— Вижу блокпост, — тут же ответил водитель головного джипа. — Шипы и барьеры убрали, поднимают шлагбаум. Вроде бы все в порядке.

— Я же говорил, расслабься, Аслан, — снова бросил Семенов. — Бизнес сильнее войны.

— Потому что война — это один из приводов бизнеса, — снова оживился Жорик, — а деталь, даже такая важная, не бывает сильнее всего механизма.

— Философ, — фыркнул Аслан. — Все машины, вперед!

Колонна медленно миновала зону ответственности блокпоста и очутилась на ровном асфальте. Разметки на дороге не было, но в остальном она не уступала любому автобану: идеально ровная и хорошо освещенная лампами, вспыхивающими за полминуты до приближения головной машины. Метровые промежутки между краем дорожного полотна и каменной стеной тоннеля были забраны тяжелыми металлическими решетками. Судя по всему, в случае необходимости глубокие и широкие сточные желоба под дорогой могли использоваться как траншеи для скрытого подноса боеприпасов и переброски личного состава к блокпосту.

Тоннель тянулся около километра. Подмигивая колонне лампами и равнодушно отражая мерный гул двигателей от холодных стен, он дважды плавно изогнулся и закончился перед узким каменным мостом. Увидев открывшийся впереди простор, Семенов сменил позу. Спина сама собой выпрямилась, а с губ сорвался невнятный восхищенный возглас. Открывшемуся виду явно не хватало саундтрека вроде фанфар или торжественной оркестровой увертюры, как в кино, когда в кадре перед утомленными путниками предстает нечто грандиозное. Каменный мост без ограждений, длиной в две сотни метров, был переброшен через глубокое ущелье, на противоположном обрыве которого, отступив от края метров на сто, высилась отвесная скалистая стена до самых облаков. Солнце освещало ущелье ровно наполовину — колонна ехала из тени на свет, и резкий отчетливый терминатор двигался по мосту ей навстречу. На узкой площадке-уступе противоположного «берега» слева и справа от дороги торчали купола дотов, определенно не бетонных, а вырубленных прямо из местной породы: по два с каждой стороны. Они, как прижавшиеся к земле церберы, внимательно следили за гостями через черные щели парных бойниц. Если в каждой упрятано хотя бы по крупнокалиберному пулемету, огневая мощь «привратников» позволяла запросто смести с моста все пять «крузеров». Но в дотах могли прятаться и более серьезные средства заградительного огня, например автоматические гранатометы или что-то еще. Тогда «церберам» были по зубам цели и потяжелее. А еще среди поверхностных трещин и неровностей стены справа и слева от ворот угадывались искусно замаскированные бойницы двух основных видов: покрупнее — для гранатометчиков — и помельче — для снайперов и обычных стрелков. Было их, как пушечных портов в борту средневекового галеона — несколько десятков в три яруса. А выше и ниже угадывались и еще какие-то лючки. Вполне возможно, что заслонки пусковых установок или порты огнеметов. А скорее всего, и то и другое. Это впечатляло.