Султан и его гарем - Георг Борн

– Ах, если бы я могла сделать тебя таким счастливым, как я того желаю! – сказала Реция дрожащим голосом. – О, если бы мой отец Альманзор мог видеть счастье, которым ты даришь меня!

В эту минуту влюбленным послышался легкий шум за стеной, как будто шум шагов, но раздавшийся крик петуха, возвещавший о наступлении утра, заглушил этот шум.

Реция быстро оглянулась крутом.

– Слышишь, – прошептала она, – наступает утро!

– Я должен оставить тебя, моя возлюбленная Реция. Восходящее солнце заставляет меня бежать от тебя, но я скоро введу тебя в свой дом навсегда! Тогда мы больше не будем разлучаться!

– О, если бы это время наступило скорее!..

– Оно недалеко! Скоро я назову тебя своею и тогда отведу тебя в мой маленький домик! А теперь да хранит тебя Аллах, моя дорогая.

Реция проводила Сади до ворот, где они обменялись еще несколькими словами любви, затем Сади поспешно удалился.

Утро уже наступало, когда Реция затворила калитку за своим возлюбленным и вернулась в дом. Прежде всего она посмотрела, спокойно ли спит порученный ее покровительству ребенок, которого она любила от всего сердца, потом она пошла лечь сама.

Но сон бежал от изголовья девушки. Большое счастье, так же как и несчастье, не дает человеку спать.

Реция благодарила небо за ниспосланное ей счастье, которое было так велико, что она почти не верила самой себе. Благороднейший и красивейший человек в свете любил ее – и скоро она будет его женой!

Рано утром Реция уже снова была на ногах, чтобы позаботиться о маленьком принце и хорошенько спрятать его. Сади привел к ней ребенка! Она уже и прежде любила мальчика, но теперь он стал для нее еще дороже, как залог любви дорогого ей человека, напоминавший о лучшем и счастливейшем дне ее жизни.

Что касается маленького Саладина, то, проснувшись, он бросился в объятия Реции, которая нежно отвечала на ласки ребенка.

Вечером, когда уже стемнело, Реция решилась, наконец, выйти из дома за водой. Водоем находился как раз перед воротами. Подойдя к нему, Реция увидела, что около него стоит много женщин и девушек, пришедших за водой так же, как и она.

Она подождала на некотором расстоянии, чтобы те наполнили свои ведра, и затем подошла в свою очередь.

В ту минуту, когда она хотела идти назад, из темноты выделилась какая-то неопределенная фигура.

Реция не могла различить, кто это, только ускорила свои шаги, но, пройдя несколько шагов, невольно обернулась и увидела, что незнакомец приближается к ней. На голове был надет зеленый платок по-арабски, большая часть головы была закрыта, но на лице ясно видна была золотая маска.

– Реция! – раздался голос Золотой Маски.

Реция низко поклонилась и приложила руку к сильно бьющемуся от страха сердцу, так как вспомнила, что Золотая Маска, по словам всех, приносила несчастье тому, кому являлась даже тогда, когда хотела помочь.

Золотая Маска назвала ее по имени, значит, она знала ее!

– Я видел, как ты вышла из дома твоего отца, – раздался вблизи от Реции приятный голос Золотой Маски, – я следовал за тобой к водоему, потому что должен был защитить тебя.

Реция была удивлена.

– Ты любишь Сади, молодого офицера капиджи-баши, – продолжала Золотая Маска, – он также любит тебя, но он не в состоянии защитить тебя против твоих врагов, покушающихся на твою жизнь и на жизнь принца Саладина, который спрятан у тебя с нынешней ночи.

Откуда могла знать Золотая Маска о любви к ней Сади? Откуда могла она знать, что маленький принц спрятан у нее?

Реция была не в состоянии произнести ни слова! Молча слушала она таинственного незнакомца, знавшего все! Но ее удивление еще увеличилось, когда он стал продолжать.

– В эту минуту, – говорила Золотая Маска, – гадалка Кадиджа уже знает, что ты оставила прежний дом и переселилась сюда! Она ходила около твоего дома и подозревает, что Саладин у тебя. Теперь она идет в развалины дервишей – Кадри, чтобы погубить тебя и мальчика! Но она придет сегодня слишком поздно – и не достигнет своей цели! Но завтра вечером она может достичь ее! Поэтому ты не должна дожидаться здесь завтрашнего утра! Ты должна бежать с принцем.

– Куда же я должна бежать? – спросила Реция дрожащим и испуганным голосом.

– Старая Ганифа еще жива, ищи у нее защиты, пока не представится тебе случай оставить Константинополь вместе с принцем! В настоящую минуту ты думаешь о Сади и боишься, что не увидишься с ним больше!

Реция была поражена. Как могла Золотая Маска проникнуть в самые сокровенные ее мысли?

– Сади найдет тебя, – продолжал таинственный незнакомец и медленно пошел дальше, – я скажу ему, где ты будешь! Послушайся моего предостережения и не дожидайся утра в доме твоего отца! Беги вместе с Саладином!

Реция в замешательстве пробормотала несколько слов благодарности.

Золотая Маска слегка кивнула головой и пошла дальше.

Когда несколько мгновений спустя Реция пришла в себя и наклонилась взять ведро, которое опустила на землю, и затем снова оглянулась вокруг, Золотая Маска уже исчезла во мраке.

Никто не знал, откуда появлялась таинственная Золотая Маска и куда исчезала, ее намерения были так же таинственны, как и она сама. Реция в первый раз видела Золотую Маску, о которой в народе ходили такие разноречивые толки и о которой старая Ганифа рассказывала ей столько сказок. Исполненная суеверным страхом, молодая девушка поспешила в дом своего отца, тогда как в ушах все еще звучали слова ее таинственного защитника.

Наступил торжественный день ежегодного отправления каравана правоверных мусульман в Мекку, на родину Магомета, где каждый турок считает долгом побывать хоть раз в жизни. По случаю отправления этого каравана в турецкой части Константинополя царствовало сильное оживление.

Паломничество в Мекку есть одна из главных обязанностей каждого мусульманина, и прежние калифы совершали это путешествие ежегодно. Но в настоящее время султаны, боясь за свое здоровье, которое могло бы пострадать от такого дальнего пути, только посылают в Мекку драгоценные подарки, а сами ограничиваются тем, что смотрят из окна дворца, как караван отправляется в путь.

Уже рано утром все улицы Стамбула оживились. Богатые и бедные пилигримы, женщины и старики, юноши и дети, девушки и дряхлые старухи – все спешили присоединиться к шествию и посмотреть на его отправление.

Окна и крыши домов в тех улицах, по которым должен был проходить караван, были усеяны зрителями, там и сям развевались зеленые знамена, и на всем пути стояли кавасы, чтобы наблюдать за порядком.

Кофейни и гостиницы были переполнены правоверными, которые пришли издалека, а улицы покрыты нищими дервишами, оборванными пилигримами и чужестранцами.