Портрет неизвестной - Наталья Александрова

Немного отойдя, Михаил с уважением взглянул на Надежду:

— Вот зачем тебе нужен был именно девяносто девятый бокс! Надо же, ты все предусмотрела!

— Ну, конечно, не все, — скромно ответила Надежда. — Например, труп в ковре я не предусмотрела…

— Да, это никто не мог предусмотреть… — Михаил побледнел и остановился.

— Ничего-ничего, — Надежда подхватила его под руку, — все уже позади, мы здесь, а он там остался…

Они дошли до поворота, свернули направо и остановились. Надежда осторожно выглянула из-за угла. Бдительный охранник уже скрылся в складских закоулках, и она подумала, что можно вернуться и наконец уйти с этого склада от греха подальше — как вдруг увидела в проходе между боксами еще одного человека, мужчину среднего роста в темной куртке с капюшоном.

Надежда хотела переждать, чтобы избежать ненужной встречи. Вдруг незнакомец откинул капюшон. Свет упал на его бритую голову, и Надежда тихонько ойкнула.

— Что там еще? — недовольно проговорил Михаил. — Охранник возвращается?

Надежда не могла ему ответить — она буквально лишилась голоса. Вместо ответа она схватила Михаила за правый рукав и подтащила его к повороту.

— Да в чем дело? Что такое ты там увидела? — пробормотал Михаил… и тоже замолк.

Наконец он смог выговорить три слова:

— Не может быть!..

Он встряхнул головой, как после купания, и сумел проговорить еще три слова:

— Надя, ущипни меня!

— Зачем?

— Чтобы убедиться, что я не сплю!

— Значит, ты видишь то же, что я? — осведомилась Надежда. — Это хорошо!

— Чего же тут хорошего?

— Это значит, что я не сошла с ума. Это значит, что у меня нет галлюцинаций.

— А может, у нас одна, общая галлюцинация?

— Коллективных галлюцинаций не бывает! — авторитетно возразила ему Надежда.

— Но этого же просто не может быть! — измученным голосом проговорил Михаил. — Мистика какая-то, фильм ужасов, возвращение живых трупов!

Этого действительно не могло быть.

Тем не менее по проходу между складскими боксами шел бритоголовый мужчина с маленькими, глубоко посаженными глазами и носом с горбинкой.

Тот самый мужчина, чей труп, завернутый в ковер, они только что видели в шестьдесят шестом боксе.

— Да что же это такое! — страдальческим голосом проговорил Михаил. — Знал я, что не стоит влезать в это дело… Вот как чувствовал, что добром не кончится…

— Прекрати причитать! — одернула его Надежда. — Лучше думай, как это объяснить…

— О чем здесь думать? Этого не может быть, не может! Это просто невозможно! Мы же видели его труп…

— Хватит повторять! Ты это уже говорил! Придумай что-нибудь новенькое!

— Но мне ничего не приходит в голову…

— Тогда лучше помолчи. Молчи и следи за ним…

Бритоголовый мужчина тем временем подошел к двери шестьдесят шестого бокса, огляделся по сторонам, достал из кармана ключ, открыл дверь и вошел в бокс.

— Ага… — пробормотала Надежда, глядя на секундную стрелку часов. — Начинается самое интересное… вот он включил свет… вот прошел в глубину бокса… вот увидел ковер…

И тут дверь бокса снова распахнулась, и на пороге возник бритоголовый. Лицо его было искажено сложной смесью чувств, главным из которых был страх.

— Ага! — повторила Надежда совсем другим тоном. — Для него это тоже было неожиданностью… он удивился и испугался… Лёлик, мы с тобой не сумасшедшие!

— Щас как дам по шее! — машинально отреагировал Михаил на ненавистную кличку, но тут же добавил: — Почему ты так думаешь?

— Я знаю, кто они такие. Они братья-близнецы. Было их двое, теперь остался один.

— Ты думаешь? — на лице Михаила отразилась работа мысли, затем оно посветлело. — А что, может быть… помнишь близнецов Барановых из третьего подъезда? Их родная мать путала! А ты помнишь, как они разыграли управдомшу Валентину Степановну?

Та история стала в их дворе легендой. Надеждины ровесники рассказывали ее своим детям и внукам, а те, в свою очередь, расскажут когда-нибудь своим.

Управдом Валентина Степановна Свинарева известна была во дворе своей лютой ненавистью к детям. Она считала, что от детей все беды: грязь, выбитые стекла и всевозможные хулиганства, поэтому воевала с детьми неустанно. Увидит, что девчонки расчертили асфальт мелом для игры в классики, — и тут же несется жаловаться их родителям, что пачкают во дворе и не уважают труд дворника. Заметит, что мальчишки поставили два ящика вместо ворот и собрались поиграть в футбол, — и орет из окна на первом этаже, что все стекла своим мячом перебили. Мяч отберет и опять-таки родителям нажалуется.

Тогда родители были законопослушные, привыкли власть уважать, хоть такую сомнительную, как управдом.

В одном родители и управдом были единодушны — они запрещали детям ходить на чердак. Дом был старый, чердак раньше использовался для сушки белья и для хранения всякого ненужного барахла, пока не пришла какая-то комиссия и не объявила чердак опасным — стропила прогнили, или балки, или еще что. Навесили на дверь новый замок, а ключ управдом хранила у себя.

Жильцы не очень огорчились, поскольку белье давно уже на том чердаке не сушили, с тех пор как у инвалида дяди Васи уперли две пары кальсон.

Однако, хотя на чердаке не было больше ничего, кроме пыли и голубиного помета, он притягивал мальчишек как магнитом. Замок они не сбивали, а умудрялись перелезть через крышу соседнего дома по проложенной доске, а там уж влезть в узенькое слуховое окошко.

В общем, мальчишки, как известно, везде пролезут, поэтому Валентина Степановна неустанно бдила.

Близнецы Барановы, Саша и Леша, сильно обиделись на управдома за порчу нового футбольного мяча, который она изрезала ножом у них на глазах, и решили отомстить.

В один прекрасный солнечный день Валентина Степановна вышла из дома, привычно окинула хозяйственным взором двор и увидела, что из пыльного окошка чердака вывешивается старая простыня, на которой написана рыжей краской строка из популярной в те годы песни «Дадим шар земной детям!».

Обнаружив такой вопиющий непорядок, управдом ринулась на чердак. Замок был цел, однако на чердаке она обнаружила одного из близнецов Барановых.

Как уже говорилось, родная мать их и то иногда путала, так что никто уж и не заморачивался с их идентификацией.

— Ах ты! — рявкнула управдом. — Да я же тебя сейчас…

И ринулась за хулиганом. Однако споткнулась о какую-то кучу старого барахла, и он успел выскользнуть в слуховое окошко. Управдом видела, как он бежал по крыше и исчез. Ей показалось, что она слышала громкий крик, и сердце нехорошо ухнуло.