Полупризнание - Хидео Ёкояма

И вот наступило утро сегодняшнего дня. Местная газета «Кэнмин таймс» в самом верху раздела местных новостей поместила сенсационную новость. Утром того самого 6 декабря Кадзи видели на станции К., на платформе синкансэна, идущего в сторону Токио. Потрясшая всех сенсация. Если то, что говорится в статье, правда, получается, что Кадзи, оставив тело Кэйко дома, собрался ехать в направлении столицы.

Сасэ мог себе представить, какая шумиха поднялась в руководстве полицейского управления. В то же время это заставило его задуматься о том, что существует опасность подделки показаний Кадзи в соответствии с намерением полиции. Прочитав дома «Таймс», он сразу же позвонил в центральное управление и приказал срочно доставить задержанного Кадзи в прокуратуру. При этом принял меры, чтобы предотвратить возможное противодействие полиции. Однако Кадзи был доставлен только в 9.30 утра, то есть через почти три часа после того, как Сасэ отдал распоряжение. В течение этого времени прокурор несколько раз звонил в управление, но каждый раз трубку брали разные люди, и под всевозможными правдоподобными предлогами — «он ест», «его повторно фотографируют» и тому подобное — Кадзи продолжали удерживать.

Можно не сомневаться, что именно в это время осуществлялась либо подделка показаний Кадзи, либо его принуждали дать ложные показания. В конце доставленного прямо перед прибытием самого Кадзи протокола показаний было добавлено «признание» с включенной сенсационной новостью из «Таймс».

Написано было следующее.

«6 декабря примерно в 6 часов утра я вышел из дома, сел в машину и поехал на станцию К. Собирался искать место, где умереть. На станции я купил билет в северном направлении и дошел до платформы синкансэна, но вдруг понял, что мне невыносимо покинуть место, где я родился, оставив Кэйко, поэтому, не сев в синкансэн, я пошел в город. Бесцельно бродил, заходя в универмаги, детские парки, выходил к высохшему руслу реки. Все-таки я не смог решиться умереть. Точно не помню, где и как я ходил. Неожиданно обнаружил, что вернулся домой. Подумав, что ничего не остается, как явиться с повинной, на следующее утро я пришел в полицейское управление».

«Они что, за идиота меня держат?»

Сасэ воткнул ручку в протокол показаний. Жгучая боль перешла из глубины глазных яблок в область лба. Ему 43 года. Полтора года прошло с тех пор, как он был направлен сюда из отдела особых расследований Токийской прокуратуры. В местной прокуратуре он выполнял функции государственного обвинителя, занимая пост следом за заместителем прокурора. И вот полиция, вопреки его приказаниям, задержала доставку подозреваемого, да еще подсунула ему подделанный протокол показаний…

Это означает только то, что полицейские делают все возможное для защиты собственных интересов. Под протоколом стояла подпись не Сики, а Тацуми Ютака, следователя по межрегиональным делам из первого отдела расследований. Сасэ слышал, что эта должность была сомнительной. Ее занимали и коренные выходцы из департамента уголовных дел, но часто бывали случаи, когда с целью осуществления контроля над служебными функциями департамента эту должность, в обмен на обещания будущих перспектив, занимали представители административного департамента и верхушка подразделения охраны. Тацуми, скорее всего, относился ко второй категории. «Я курсирую между администрацией и охраной» — Сасэ когда-то слышал эту шутку от него самого.

Как бы то ни было, но в полицейском управлении произошла рокировка дознавателей. Убрав Сики, аса из департамента уголовных дел, они заменили его на стоящего одной ногой в административном департаменте Тацуми. Это как раз в полной степени свидетельствует о панике и критической ситуации в управлении и является проявлением решительной позиции руководства, которое для защиты собственных интересов одобрило подделку показаний Кадзи.

— Господин прокурор!

В раздавшемся в кабинете голосе Судзуки чувствовалось нервное напряжение. Ему было 32 года. К работе относится серьезно, но нервы у него еще слабее, чем голос.

— В чем дело?

— Вы, похоже, будете ругаться с полицией…

Понятно, почему Судзуки беспокоится.

За исключением отделов особых расследований больших городов, прокуратура редко проводит свое личное расследование. Полиция, обладающая правом «первого слова», единолично берет на себя многочисленные дела, а неизменной функцией прокуратуры является «съедение» огромного количества переданных ей полицией подозреваемых, «пережевывание» их и передача «на скармливание» в суд. Ссоры с полицией неизбежно ведут к задержке в ведении дел, и становится довольно сложно выполнять повседневную работу. В регионах эта тенденция особенно сильна. По мере возможности лучше не доводить до разногласий с полицией. Прокуратуре как вышестоящему органу расследования желательно, сохраняя лицо, поддерживать с ней отношения мягкого сотрудничества. Это является истинным желанием всех работающих в регионах сотрудников прокуратуры.

Именно поэтому все это непростительно. Как полицейское управление, зная об этом истинном желании, могло недооценить ее и подсунуть очевидно подделанные показания?

«Не может такого быть, чтобы они заставили меня проглотить такую тухлую приманку!»

Сасэ сильно нажал пальцами на лоб. Колющая боль распространилась по всей голове.

— Зови!

Он верил, что в одном этом слове отражена вся сущность прокуратуры. Кем бы ни был его визави, что бы ни стояло за ним, — раз уж вызвал его, нельзя допустить свое поражение. Глядя вслед вышедшему из кабинета Судзуки, Сасэ почувствовал, как внутри закипает кровь, что не случалось с ним уже довольно давно.

Через несколько минут вслед за секретарем Судзуки в кабинет вошел Кадзи Соитиро. В наручниках, с веревкой на поясе. Его сопровождали два конвоира.

Сасэ знал всех конвоиров центрального управления. Он пристально посмотрел на мужчину справа. 30–35 лет. Рубашка и блестящие щеки напомнили прокурору куклу-марионетку из мультфильма «Буревестник», который когда-то шел по телевизору. Но он не припоминал этого человека.

— Ты откуда? Как зовут?

Под острым взглядом Сасэ по кукольному лицу пробежало напряжение.

— Курита. Департамент полиции главного управления.

— Какое подразделение? Содержания под стражей?

— Нет… Подразделение управления персоналом.

— В таком случае прошу покинуть помещение. Ты не должен здесь присутствовать.

Ему с самого начала было понятно, что обязанность этого парня — следить за Кадзи. Когда-то это было очень распространенной практикой. Ответственный за допрос следователь сидел за спиной подозреваемого и оказывал на него молчаливое давление, следя за тем, чтобы его показания прокурору не отличались от тех, которые тот давал в полиции.

Этот человек по имени Курита — из административного отдела. Следователя, который вел дело Кадзи, тоже поменяли на Тацуми Ютаку, близкого к административному департаменту. Если есть уже два таких совпадения, то сомнений быть не может. Махинации по подделке показаний — дело рук не департамента уголовных дел, а инициатива административного департамента.