Наместник - Виталий Останин

О сложившемся положении дел я знал, но и предположить не мог первопричины. В Китае были слабые боевые маги – это известный факт. Даже самый сильный ван владел только одним аспектом, что делало его узкоспециализированной боевой единицей. Да, они развивали владение своим даром до совершенства, но были ограничены только им. Поэтому одни семьи рождали только щитоносцев, а другие – метателей огня. Из могущественных магов и рыцарей прошлого они превратились в солдат. Очень крутых, но солдат.

– А вы? – Я решил не играть в дипломатию и задал прямой вопрос. – У вашей семьи, Петр Игнатьевич, какой аспект? Вы же подданные империи, хоть и русские по крови.

– Да сколько там той русской крови! – отмахнулся Лунь. – Хоть веру и язык свой сохранили, и за то слава Господу! А аспект у моей семьи – ихор, по здешней классификации – красный дракон.

– Огнем дышите?

– Плазмой, Игорь Сергеевич. Есть и плюсы в «Новом пути», знаете ли. Развиваешь единственно возможное до совершенства.

И, замолчав, едва заметно вздохнул. А я подумал, что будет нелишним взять у этого неприметного человека несколько уроков. Плазма, подумать только!

Жестокое решение – так с ванами поступить. Но минского императора я понимал даже. Когда сталкиваешься с реальностью, в которой твои предки из-за лени и недальновидности чуть не проворонили страну, не до игрушек становится. И не до популизма. В моем мире китайцев так же «взбодрили» опиумные войны. Настолько, что, даже став коммунистической, Поднебесная осталась страной с самым жестоким наказанием за торговлю наркотиками. Да и Россия после перестройки, если подумать, на путь диктата ступила не от хорошего наследия…

Первая и главная задача любой власти, вне зависимости от государственного строя и национального менталитета, заключается в том, чтобы власть сохранить и преумножить. Диктатом вроде китайского или социальными реформами – совершенно все равно. Это лишь инструменты, с помощью которых власть решает важнейший для себя вопрос. Так было в моем мире. И в этом я не увидел особых отличий. Разве что во власти здесь были хищники и собственники, а не временщики, спустившие с цепи свои желания.

Так что не нужно смотреть на Пояркова влажными от умиления глазами, мол, князь-батюшка, заботливый отец народа, принявший в семью сиротинушку из другого мира! И на минского императора вешать ярлык сатрапа тоже не стоит. У правителей другие цели, соответственно и задачи, ими решаемые, от обывательских сильно отличаются.

Ведь мой «дядька», если уж на то пошло, с самого что ни на есть начала знал о подмене своего племянника на иномирянина. Но не вмешивался. Наблюдал. Был готов в любой момент остановить мои потуги «восстановить справедливость». И после того как я пробкой от шампанского вылетел в свой мир, вернул он меня сюда тоже не от большой любви. Ему нужен был дар, оставшийся мне в наследство от двойника. И, конечно, ему нужен был заместитель и помощник – вместо того, которого он растил с самого детства, но проморгал его изменения. Человек, которого можно использовать на любом боевом или политическом фронте. И который будет ему верен. С кадрами беда не только в моем мире.

Я против данного подхода не возражал. И не по причине склонности к такой сексуальной девиации, как мазохизм, просто понимал, что иначе дела не делаются. От наличия в этом мире магии и таких сказочных названий, как князь, берсерк и целитель, сам мир детской сказкой не являлся. Здесь лилась кровь, люди бились за власть, влияние и богатство. Ничего такого, чего бы я не встречал в своем мире. Кроме одной малости: здесь у меня были просто обалденные стартовые условия. И я собирался использовать их по максимуму. Но не для обретения власти или богатства – и того, и другого у меня по брови было.

Я хотел избавиться от статуса фигуры на доске. Пройти весь путь от «офицера» до ферзя, пока не подвернется возможность спрыгнуть с доски. Я хотел стать игроком. Хотя бы и с маленькой буквы. Кто-то назовет это карьеризмом – плевать! Пешкой я уже был. И, оглядываясь назад, понимал: мне не понравилось.

– Его видели дважды. Один раз на приеме в британском посольстве, второй – в доках, где он беседовал с капитаном турецкого судна. В обоих случаях Топляка сопровождала охрана.

Снегирев на посла походил еще меньше, чем я на жениха пермской княжны. При первом взгляде на него мне пришло в голову слово «потасканный». Причем речь шла не о его возрасте – посол едва ли был старше пятидесяти лет, что для аристократии этого мира было сравнительно немного. Тем не менее слово это полностью описывало главу представительства Благовещенского княжества. Мелкий и болезненно худой, с лицом, настолько перекопанным морщинами и изможденным, что казалось, будто посол только что поднялся со смертного одра, где огласил наследникам свою последнюю волю, а потом решил назло им пожить еще немного. Даже его костюм – обычная серая двойка – выглядел так, словно Алексей Вячеславович в нем спал. Не в том смысле, что одежда была грязной или помятой, просто висела на нем, как на скелете.

При этом посол оказался мужиком дельным, без тяги к плетению словесных кружев, которой обладают, на мой взгляд, практически все дипломаты. Хриплым голосом он быстро ввел меня в курс дела как по официальной части моей миссии, так и по поискам беглеца. А когда я спросил его о той помощи с его стороны, на которую я могу рассчитывать, сверкнул удивительно молодыми голубыми глазами и ответил:

– На любую, Игорь Сергеевич. Князь велел оказывать вам максимальное содействие.

Ага, дядька, выходит, мне карт-бланш выдал. Это хорошо. С одной стороны. С другой, больше дадено – больше и спросится.

– Где он живет, выяснить удалось?

– К сожалению, нет. Попытки проследить за ним к успеху не привели. Слишком мало времени. Вчера я нанял частного детектива, чтобы не привлекать внимания к посольству, но пока доклада от него не поступало. Сегодня вечером, возможно.

– Скрывается, выходит…

– Самое забавное, что нет. Скорее всего – нет. Во всяком случае, по городу он передвигается открыто, хотя и с охраной, не боится появляться на приемах и деловых встречах. Просто местом жительства он, вероятнее всего, выбрал одну из закрытых частей города. Моим людям туда ходу нет, именно поэтому я и нанял местного детектива. Он бывший полицейский, прекрасно знает город и обладает впечатляющими связями…

– Как понять – «закрытых»? – не сообразил я, невежливо перебивая посла. Как-то не укладывалось у меня в голове, что какую-то часть города можно вот так просто взять и сделать закрытой.

– Это особенности минской культуры, Игорь Сергеевич, – пояснил посол, не обращая внимания на мою бестактность. – Без привычки понять такое сложно, но в городе имеется пять закрытых для иноземцев зон. Точнее, четыре – Нефритовый двор является таковой условно.

– А он туда как попал, если они для иностранцев закрытые?

– Возможно, гостем дома. Не слишком частая практика, требующая согласования с управой района и солидных подношений чиновникам. Но для человека со средствами и связями в империи нет ничего невозможного.