Сектор Мираж - Джо Хорт

– Разумеется, – кивнул он, – как только ваш корабль покинет пространство Гиперон и подойдет к вратам в системе Зевс, я транслирую на весь сектор ваше сообщение и возьму командование на себя. Моим основным приоритетом будет удерживать синдикаты в пограничных системах и сохранять стабильную ситуацию во всем секторе до возвращения консула… – он взял небольшую паузу, – и одновременно канцлера Миража.

– Надеюсь, так и будет, – улыбнулась Ромуа, – стабильность нашей системы много значит в нашей кампании. Никто не пойдет за мной на Мираже, если в Гердии будут волнения. Люди знают тебя, Лазарь, и я знаю, что ты не подведешь, – похлопала она его по плечу, как старого друга, от чего Лазарю стало не по себе. Видимо, Ромуа действительно очень сильно переживала, раз возлагала все надежды на него, а не на своего любимчика Талона, которого решила взять с собой.

– Еще указания?

– Нет, думаю, что нет. Подготовься к трансляции – от первого шага для тебя многое будет зависеть. – Ромуа развернулась и пошла в сторону корабля, постоянно бросая короткие взгляды в сторону своей семьи, ожидающей на площадке провожающих. Он видел, как она поднимается по короткому трапу внутрь, и увидел, как Талон последовал за ней. Привлекший его внимание, Лазарь отошел подальше вглубь ангара, где вряд ли кто-нибудь заметил бы этот разговор.

– Консул? – переминаясь с ноги на ногу, Талон выглядел немного взволнованным.

– Ромуа сильно нервничает, – посмотрел он в сторону корабля, затем на платформу. – Мы два года готовились к этой миссии, нельзя, чтобы она провалилась вот так вот просто.

– Я смог переубедить её, – закивал Талон, – все пойдет, как было просчитано за этот месяц в Сенате.

– А если нет? – сложил руки на груди Лазарь. – У тебя есть семья, сенатор?

– У меня? Нет, но почему…

– Я бы легко бросил свою, если речь идет о нашем секторе, – перебил его новоиспеченный консул, – а она – нет, не думаю. Она не должна колебаться. Она должна улететь.

– У неё двое маленьких мальчишек, – почесал залысину сенатор, – думаю, это действительно было непростым решением.

– Твой долг, – ткнул Лазарь пальцем в Талона, – и наш долг сделать Гердию лучше. Ромуа укрепила торговые отношения и экономику, но военная сила Гердии пришла в упадок.

– К чему ты клонишь? – непонимающе моргнул сенатор.

– Я знаю консула довольно давно. Колебания всегда сбивали её с пути. Не дай ей передумать. Гердии нужны перемены, иначе нам никогда не стать могущественным сектором.

– Я понимаю.

– Чтобы оказывать ей любую поддержку снаружи или внутри сектора, я должен знать, что она делает, – посмотрел в глаза сенатору Лазарь, выделяя нужные слова, – и ты мне будешь об этом докладывать. Лично мне.

– Шпионить за консулом?! Ну уж нет, я предан Гердии. Предан Ромуа, в конце концов. Это грязно, – встрепенулся Талон и попробовал сделать шаг назад, но моментально оцепенел от услышанного.

– Тогда, как преданный Гердии житель, я должен немедленно рассказать о нарушении консулом границ своей должности. Тебе ведь нравится спать с ней, не правда ли?

– Это… это же шантаж, – рассмеялся Талон. – Да и с чего ты взял, что меня что-то связывает с консулом?

– Шпионаж – один из навыков, которому обучают в Звездном Легионе, – развел руками Лазарь. Ему было интересно, проглотит ли Талон этот блеф, ведь информации о Талоне и Ромуа у него не было. Ни одного доказательства, только догадки, которые тотчас же подтвердились, когда Талон нервно вздохнул. – Не думаю, что семья консула, да и Сенат, захотят узнать о таком, ведь так? Детишки расстроятся, – решил еще чуть-чуть надавить он, и чуть было не улыбнулся, когда Талон сдался и всплеснул руками:

– Ладно, послушай. Я сделаю все как надо, хоть это и неправильно, и мы об этом не договаривались. Только не говори её детям, она их так любит.

– Разумеется, – сухо кивнул Лазарь. – Не подведи меня, сенатор.

Развернувшись, он прошел по краю ангара в сторону выхода и направился к главной навигационной вышке, располагающейся рядом с командным отсеком. Теперь все было в его руках. Он действительно не хотел подвести Гердию. Еще его отец совсем недавно отстаивал Морбул у будущих синдикатов, которые из-за неопытности консула начали восстание, разорившее планету. Больше такого произойти не должно. Хватит лишнего и бессмысленного кровопролития.

«Гердия будет в целости и сохранности. Сильная и крепкая, как и раньше», – уставился он сквозь иллюминатор в черный глубокий космос. В отдалении он увидел, как огромный шлюз ангара разъезжается в стороны и корабль типа Полис очень медленно начинает выплывать в безграничное пространство. После этого шлюз медленно закрылся, оставляя корабль один на один с космосом. Двигатели заработали – сначала направляющие, затем дополнительные малые, расположенные по краям, чтобы выровнять корабль на нужный курс. Потом основные двигатели заработали на полную, выбрасывая огромный запас энергии и приводя корабль в состояние готовности к гиперпрыжку до межсекторальных ворот.

Лазарь развернулся к пульту трансляции. Приложив запястный сенсор своего костюма к главной панели, он вывел на главный экран сообщение Ромуа для трансляции. Удостоверившись в правильности сообщения, он досчитал до трех и инициировал отправку по всему сектору:

Когда короткая трансляция закончилась, началась негромкая музыка, гимн Гердии. Но его уже никто не слушал, все присутствующие в комнате посмотрели на консула, и в этот раз в их глазах не было непонимания или замешательства. Все они как один отдали честь новому консулу и вернулись к своей работе.

Стоя над главным экраном, консул видел, как сигнал расходится к все более дальним системам, как достигает самых крайних уголков, неся с собой слово Ромуа и делая его, Лазаруса, полноправным консулом всего сектора. Лишь на секунду он осознал это, и сердце его нервно забилось, а ладони вспотели. Что было делать с этой властью и ответственностью? Любое его решение теперь могло изменить судьбу всех людей. Это пугало и завораживало. Посмотрев на модули на своем костюме, он вызвал небольшой передатчик.

– Легат Велорий Гарр! Прошу прибыть на Гиперон-альфа. Немедленно. Конец связи, – отдал приказ Лазарь и направился в командный отсек, размышляя над началом претворения своих идей в реальность.