Дело на пол-Европы - Александр Шувалов

– Может, и так, – не стала спорить женщина. – Пусть упорный, пусть неглупый, но разок мы его уже сделали как маленького. Надо будет – повторим.

– Точно.

На этом разговор ввиду потери к нему интереса обоих его участников завершился.

Чтобы отыскать кого-то, сбежавшего, неплохо было бы узнать, где этот кто-то прячется. А как? Не ждать же, пока бегунок сжалится над вами и пришлет открытку с подробным обратным адресом. Так что, приходится работать самим. Ногами и головой. Головой и ногами.

Каждый раз, работая в России или за ее пределами, мы селимся все вместе, каждый раз по новому адресу. В данном случае штаб-квартира нашей группы оказалась на западе Москвы, в Филях.

– Внимание, дамы и господа, – торжественно провозгласил я. – Начинаем работу, включайтесь.

– Уже, – отозвалась из кресла Марина. – А что от нас требуется?

– Как всегда: слушать и высказываться. Категорически приветствуется любая мысль, пусть даже самая бредовая.

– Это мы можем, – подал голос с дивана Чернов. – Начинай.

– Ну-с, приступим, – я раскрыл старую, некогда белого цвета папку с завязками в виде шнурков. – Начнем с того, что этот самый мой знакомец, бывший Кравец, а ныне аж Карбаинов.

– Богатая фамилия, – заметил Витя. – А по жизни небось та еще сука?

– И это тоже, – кивнул я. – Но прежде всего наш клиент – человек без особого воображения, работающий по одной и той же схеме. Но достаточно успешно, к слову сказать.

– Самостоятельно? – спросил Чернов.

– Браво! Вопрос по делу, – я принялся копаться в папке. – Когда-то давно наш фигурант развел на приличные бабки одновременно и государство, и группу вложившихся в него уважаемых людей. Теперь таких называют инвесторами. А работал он под крышей не менее уважаемых людей. Они, кстати, и поспособствовали, чтобы нашего друга через несколько дней после задержания отпустили до суда под подписку.

– А был ли суд? – поинтересовалась Марина.

– Да ни хрена, – я покачал головой. – По причине отсутствия обвиняемого. Как мне стало известно, выйдя из СИЗО, он сразу же встал на лыжи.

– А потом сменил документы и через некоторое время вернулся в новом качестве? – Витя привстал с дивана и налил себе чайку.

– Совершенно верно. И опять сработал по той же схеме. Только…

– Только что? – Марина кивнула Вите, и тот налил и ей.

– Только сейчас ситуация несколько изменилась, – пояснил я. – В этот раз он отжал на много большую сумму. И, подозреваю, ушел в туман, ни с кем из старших не поделившись. А еще…

– Что?

– То ли у державы начались проблемы с финансами, то ли она наконец-то поумнела. И перестала закрывать глаза на шалости граждан в своих закромах. Кое-кто это понял и сделал выводы.

– Имеешь в виду то, что произошло вечером? – догадался Чернов.

– Именно, – подтвердил я. – Вчера нас пошло ловили на живца. Предполагалось грамотно протащить Марину до самой базы, а потом так или иначе разобраться с нами.

– В смысле, завалить? – Марина поставила чашку на столик.

– Может, так, а, может, и иначе, – задумчиво проговорил я. – В данном случае столкнулись интересы двух групп. Одним нужно разыскать и вернуть этого Карбаинова на просторы отечества и тем самым отмыться от подозрений. Другие же искренне желают, чтобы его больше никто и никогда не обнаружил. Я так мыслю.

Мыслил я, как позже выяснилось, неверно. Заинтересованных в судьбе беглого кидалы оказалось больше.

– Логично, – согласилась Марина. – И что теперь?

– А теперь заканчиваем трепаться и переходим собственно к работе. Исходим из того, что наш клиент – человек, в некоторой степени консервативный как в работе, так и в быту.

– В быту? – удивился Витя – Поясни.

– Потом, – я махнул рукой. – А сейчас садитесь-ка за стол и приступайте.

– К чему? – Марина придвинула стол к креслу, Витя пристроился рядом на стуле.

– Когда наш Карбаинов еще носил фамилию Кравец, референтом по вопросам экономики у него трудился некто Самодуров Г.К. Я хочу знать все о нем, его окружении и, конечно же, родственниках.

– До какого колена? – уточнила Марина.

– До Адама и Евы Самодуровых. Ты, кстати, этим и займешься. Пользуйся базой МВД, не стесняйся.

– А я? – спросил Чернов.

– И ты без работы не останешься. Когда Кравец стал Карбаиновым, при нем в должности советника состоял некто Шульман Е.М. О нем я тоже хочу все знать.

– А что будешь делать ты?

– Съезжу кое-куда, пообщаюсь с народом.

– Ну-с, – я присел за стол. – Кто первый?

– Я, – Марина углубилась в записи. – Значит, так: Самодуров Г.К., тысяча девятьсот сорок восьмого года рождения, потомственный москвич, образование семь классов.

– В самый раз для референта по вопросам экономики, – заметил Витя.

– Дальнейшее образование, – продолжила Марина, – получал в закрытых от общества заведениях. В шестьдесят восьмом, семьдесят шестом и восемьдесят четвертом осуждался по статье сто сорок седьмой Уголовного кодекса РСФСР. То есть за мошенничество. Каждый раз освобождался по УДО. В специфических кругах известен как Гера Клещ. С воровским миром связей никогда не поддерживал. Типичный «один на льдине».

– А что делал этот достойный человек в промежутках между отсидками? – мне стало любопытно.

– Трудился в народном хозяйстве в качестве приемщика стеклотары, грузчика и водителя-экспедитора. В девяносто четвертом году резко повысил собственный статус, перейдя на должность помощника депутата Госдумы.

– Надолго?

– До девяносто девятого года. После этого занимался исключительно коммерцией в некоммерческих организациях. Каждый раз ухитрялся покидать их до того, как теми начинали интересоваться правоохранительные органы.

– Достойно, – заметил Чернов.

– В две тысячи шестом устроился референтом к господину Кравцу. Уволился по собственному желанию за три месяца до того, как у того начались проблемы с законом. На этом история о его трудовом пути обрывается.

– Окружение?

– Практически отсутствует. Крайне нелюдимый господин этот наш Самодуров.

– Родня?

– Отец с матерью покинули этот мир в середине восьмидесятых. Жена развелась с ним в восемьдесят втором, а в девяностом съехала на ПМЖ в Штаты. Тетка умерла в девяносто четвертом. Сестра, Самодурова А.К., – Марина сделала театральную паузу, – в браке Кравец, скончалась в две тысячи втором.