Шамо – посланник небес - Иван Филин

Мои слова оторвали его от своих дум. Князь как будто смахнул наваждение с лица и посмотрел на меня по-новому.

– Я очень много думал о тебе и боялся того, что и сейчас ты будешь в здравом уме и не потеряешь рассудок. Я очень много раз хотел прийти и посмотреть, что с тобой стало, странник, никто не выдерживал каменного мешка. Первый раз я хотел прийти из любопытства, потом я хотел просить у тебя помощи, но каждый раз страх и гордость поворачивали меня обратно. Ведь то, что ты говоришь, это безумие, и таким же безумием было и то, чтобы я пришел к тебе за помощью.

Князь невольно разговорился со мной. Он уже никому не доверял, видя, как разворовывают его казну, лгут ему, и знал так же, что и предадут. И он сам уже ничего не мог с этим поделать. Обессилевший и не видевший выхода, он решился на последний шаг.

– Я так же говорил, что придут к вам войска многочисленные, и что помогу вам, если сохраните меч мой. Вы его сохранили?

Лицо князя осветилось какой-то надеждой.

– Да, – ответил он живо.

– Отдайте мне мои одежды и меч, и я уйду.

– Мне уже все равно, я посадил тебя как смутьяна, думая, что ты разрушишь власть мою. Но и без тебя ее уже нет.

Он встал и подал мне сверток: накидка, шляпа, сапоги и меч, все то, что дали мне у Святых гор.

– Иди, – сказал князь, – я отпускаю тебя. В его голосе не было даже надежды на будущее.

Я переоделся, и молча вышел. Никто из стражи не остановил меня, князь отдал приказ заранее. В городе я видел только редких людей, на лицах которых было счастье. Другие все покрыты бременем обязанностей и непосильных работ. Люди на улицах и в домах были измученные и недовольные, все знали, что будет война, но мало кто хотел защищать власть князя. Все оружие было припасено только для защиты своих жизней, жизней близких и друзей. Я прошел к кузнице. Увидев там нескольких воинов, я остановился. Но они тянули проволоку, помогая кузнецу делать кольчуги. Увидев меня, кузнец не мог ничего сказать от удивления.

– Мне нужен приют, – сказал я, немного улыбнувшись.

– Я виновен пред тобой, я послал тебя к нему, – кузнец кинулся ко мне в ноги.

Я поднял его с колен.

– Не вини себя в моей судьбе, вижу, что не куешь ты мечей и пик, знаю, что приходили к тебе люди от князя, что сказал им?

– Что могу сказать, жизнь мне стала дорога сейчас. Встретил я то, о чем раньше и не думал, пришла ко мне любовь единственная. Если бы не она, прогнал бы их и в сотый раз, пусть и убили бы меня. Зачитали мне приказ: столько-то мечей, наконечников и всего прочего. Тошно мне стало и не по себе, и сказал я им, что подумаю, а что делать самому и не знаю. Спать лег поздно ночью, а ответ так и не придумал, и что делать не знаю. А наутро проснулся и знал ответ, ты мне приснился и сказал:

– Не будут творения твои убивать, мечи, что ты сделаешь, много жизней унесут, потому что сила творца в них будет, но будет отдана сила эта на власть демонам. Кольчуги делай, что от смерти спасут, и сами убивать не будут.

Так нашел я выход, и жив остался, и оружия не делаю. Но ты, что с тобой случилось, расскажи.

– Я все сделал, как ты велел, но не послушал меня князь, и решил извести, как смутьяна в мешке каменном. Но не смог, и сам потом отпустил, вот и пришел я к тебе сказать, как войну остановить.

Лицо кузнеца озарилось радостью, и опять хотел он кинуться мне в колени.

– Говори, как, все исполню.

– Войска, что идут сюда, ведет человек великий, и дана власть ему большая, и нет ему преград в замыслах своих. Набрал он армию большую, и идет народ за волей его, и предан ему слепо. Сражаться с ним, вам, горожанам, только смерть всем найти. А состоит та армия из разбоя да обездоленных, что озлобились на людей разных. Но злобу эту победить можно, и не смогут тогда поднять оружия своего люди на людей, и не будет тогда бойни жестокой.

И рассказал я подробно кузнецу, что надобно делать, а лицо его сомнением покрылось.

– То, о чем просишь ты, трудно будет сделать, и кто согласится на это?

– Те, кто не хочет смерти, ни своей, ни чужой.

– С людьми нужно поговорить, что скажут, согласятся ли.

Передали весть в народ. И успокоились люди, что битвы не будет. И сказал и им, что делать, когда на поле брани выйдут. Так же и солдатам сказал.

* * *

День битвы был назначен. И все знали, как велика армия неприятеля. И сражаться с ней всем – было только на смерть идти. А сдаваться, опять не всем жить. А если жить, то в неволе, – лучше смерть найти.

* * *

И настал день битвы. Собрались, все кто мог ходить, и женщины и дети, да старики обезумевшие, и брали они с собой оружие, что могли руки ребенка или матери взять. Но сначала воины вышли, и знали они, кто за ними.

И пошли неприятеля встречать на поле широкое. И настал час, когда встретились две армии, и видели друг друга издалека. И поехал Великий Ю один, к нашему князю.

– Я, великий Ю, отдай власть свою мне, и земли свои, иначе смерть найдешь и позор.

– Как можешь ты являться на земли мои и один просить о дерзости такой, – ответил князь.

– Не о дерзости прошу, а не хочешь по добру, будет битва великая, и сам пожалеешь, что принял бой, – ответил Великий Ю, развернулся и уехал.

И пошла армия его на нас, но все воины стояли на месте, никто в бой не кинулся, никто оружия не поднял. Стояли стеной, не распадаясь.

И услышали все вдруг песнь негромкую и барабанов бой, и бубенчиков звон, гитар звучание, да рожков звук. Колокольчиков, да колоколов больших перезвон. И расступилась армия наша, и увидел неприятель то, чего и не ожидал.

Выходили женщины и дети, старики и калеки, и начали хороводы водить и песнь запели, то гимн свободе великой был. И подхватила вся армия гимн этот, хоть всем и страшно было, но как услышали голоса свои, перестали бояться и поняли, что свободны, и даже смерть не может поработить их. И запели еще громче и дружнее, и даже те, кто не верил мне, теперь поверили и запели с новой силой, и остановилась армия неприятеля. И спокойствие вошло в души поющих.

И вышел я один навстречу армии великой и положил меч свой на землю. И видел смятение неприятеля, и смущение на лицах видел, но не было уже враждебности у них. И подошли другие, и сложили оружие свое, и была в них свобода и любовь, и не боялись они смерти. Остановился неприятель, и не смог оружия своего поднять. И бросил первый из них меч свой и алебарду, и чувствовал себя предателем, и неловко ему было. Но как избавился от оружия своего, так свободой и любовью проникся, и запел он гимн.

И подхватили голос его другие, и запели тоже вместе с нами, и не было бойни великой. И пировали люди о любви и свободе и радовались, что не совершили великого зла, и простили все, чем тяготились.