Чаша и Меч - Екатерина Гордиенко

Метание по гостиной как-то не способствовало умственному процессу. Ладно, она выпьет холодной воды и снова попытается собраться с мыслями.

Фрейя вошла в кухню — небольшой закуток, который она не заметила в первые минуты в этом доме. Здесь тоже было пустовато. Нет, холодильник и плита, конечно, были. И даже кофеварка, явно дорогая и новая. Но мебели не хватало: ни обеденного стола, ни стульев. Вероятно, их заменяли похожая на барную стойку рабочая столешница и несколько высоких табуретов.

И на этой самой стойке ее ждала уже открытая бутылка и пустой стакан. Фрейя открутила крышку и понюхала — пахло солодом, дубом и немного дымом. «Виски, — прочитала она на этикетке, — двадцать пять лет выдержки».

Этот безродный пес что-то праздновал, или он каждый день пьет такой дорогой алкоголь? Девушка плеснула виски в стакан — с непривычки получилось многовато — и произнесла тост, обращаясь к собственному отражению в оконном стекле:

— Чтоб ты сдох, Бьярн Лунд, — на секунду перехватило дыхание от слишком большого глотка, но она быстро справилась: — и как можно скорее.

То ли виски действительно был так хорош, то ли помогла пульсирующая в руке боль, но чувство вины постепенно начало отступать перед злостью.

Что, Бьярн, подумала Фрейя, ты хотел унизить отца, когда отдал меня Фенриру? Ты рассчитывал, что утро следующего дня я встречу грязной, оскорбленной, растоптанной? Она залпом опустошила стакан и показала невидимому ярлу средний палец. Выкуси!

Я не пролью ни единой слезинки, не выскажу ни одной жалобы и буду высоко держать голову, когда ты захочешь посмотреть, в кого из-за тебя превратилась дочь Хорфагеров. Ни маме ни брату не станет легче, если я буду сидеть в углу и скулить, как побитая собака. В желудке стало тепло, и мышцы, затвердевшие то ли от холода, то ли от страха, наконец расслабились.

Фрейя понимала, что пьянеет. Наверное, ей следовало поесть, но в холодильнике оказалось пусто. Совсем ничего не было. Зато уровень золотистой жидкости в бутылке стоял чуть ниже верхнего обреза этикетки.

В конце концов, это было горькое лекарство, а значит, его следовало принимать, как есть, не стараясь подсластить или еще каким-либо образом замаскировать вкус правды. Девушка налила себе снова и мрачно уставилась в пространство перед собой.

Как говорят на Овечьих островах, «когда нам навстречу дует сильный ветер, мы ставим ветряки». Итак, что она имела? Закончилась ее первая жизнь — жизнь знатной девушки в отчем доме. Зато ей не надо выходить замуж за Αнунда Хендриксена. Ей вообще не надо теперь выходить замуж. Это плюс.

— Пошел к троллям, Анунд, — она сделала новый глоток.

В том, что происходит сейчас лично с ней, нет ничего страшного. Это просто испытание, странная вторая жизнь. Когда-нибудь, она сможет избавиться и от Фенрира, и тогда ни один эйги, ни один человек не заставит ее соблюдать правила Стаи. Она сама будет распоряжаться своей жизнью. За это стоило выпить. И она выпила.

Та-а-ак… и какой же будет ее третья жизнь? Пора было извлекать из тайников души самые заветные желания. Фрейя сползла с табурета и чуть покачиваясь подошла к стене. Как и в большинстве бедных домов поклейкой обоев здесь не заморачивались — просто покрасили стены одной и тоже белой краской, которая отлично ложилась как на штукатурку, так и на дощатые панели и на кирпичную кладку.

Нож словно сам прыгнул в ее руку.

— Напиться. — Она процарапала первую черту и тут же пересекла ее наклонной насечкой. — Уже. Прыгнуть с Эресуннского моста.

Конечно, отец и слышать не хотел ни о каком роупджампинге. Научиться курить? Да ей скорее бы рот зашили. Обрезать косы? Когда она однажды заикнулась об этом, мама пошла пить успокоительное.

Еще некоторое время Фрейя трудилась над своим списком, время от времени подкрепляясь виски. Наконец, отступила на два шага назад и окинула его удовлетворенным взглядом: список желаний занимал три строчки.

Палочки в нижнем ряду заметно клонились в сторону. Она так сильно напилась? Да, она напилась! Ну и что? Зато теперь все дела на сегодня закончены, и можно идти спать.

Только не в спальню к этому уроду. Слегка покачиваясь, Фрейя добралась до дивана и упала на кожаные подушки. Упс, пришла. Она легла на бок, но тут же поднялась снова. Не-Не-еет, у нее хватит сил выполнить ещё одно желание.

С силой потянув себя за косу, девушка ожесточенно полоснула по ней ножом. Еще раз… и еще. Толстая шелковая змея бесшумно скользнула на пол. Теперь вторую. Нет, она не будет плакать. Она дала себе обещание.

Отбросив обрезанные волосы пинком ноги, Фрейя повалилась на бок и закрыла глаза. Все, на сегодня хватит.

* * *

Фенрир, сидя в постели, курил и смотрел, как Нина расчесывает волосы. Она все ещё была в полотенце, но скрывало оно не многое. Например, его взгляду был открыт длинный шрам от запястья почти до локтя. Клиент нюхнул лишнего, и пытался порезать ей лицо. Защищалась она голыми руками.

Еще были шрамы на боку, Фенрир помнил их. Какой-то ульфхеттер отымел ее сразу после драки с хашишийя и, не совладав со своей звериной сущностью, выпустил когти. Следы от укусов, ожоги от сигарет — женщинам в Розенгарде порой приходилось не сладко.

Дочери Магнуса Хорфагера теперь придется научиться жить в его мире — среди наркоманов, проституток, алкашей и просто отчаявшихся людей. Сам он чувствовал себя здесь на своем месте. Ничего не бояться, ни на что не надеяться и знать, что падать дальше уже некуда. Все было просто и понятно.

Может быть, зря он ушел сегодня вечером из дома? То, как девчонка держалась перед лицом ярла, позволяло надеяться, что она не сломается. Но когда она сама себя порезала… это выбило его из колеи.

Эйги были жестоки к врагам и безжалостны в поединках друг с другом, но женщины… женщин следовало беречь. Существа, совершенно беззащитные перед внешним миром, и в то же время способные дарить жизнь, они нуждались в заботе и защите от посягательств других самцов.

Люди, например, этого не понимали. Взгляд Фенрира невольно вернулся к полоскам шрамов на правой лопатке Нины. Теперь у Фрейи тоже останется шрам. Судьба в первый раз пометила ее своими когтями. Сколько еще будет этих меток?

Зря он размяк. Надо было напоить девчонку и трахнуть, пока она еще не пришла в себя. Пару дней поплачет, потом получит его кредитку и постепенно начнет привыкать к жизни замужней женщины. От этой мысли в паху снова все закаменело.

— Иди сюда, Нина.

Женщина оглянулась через плечо и понимающе улыбнулась. Сбросила на пол полотенце, откинула назад волосы и медленно пошла к Φенриру. Пусть видит товар лицом.

Выйдя из нее, он в последний раз хлопнул по розовому от шлепков заду:

— Спасибо. Отдыхай.

— Всегда пожалуйста, Фенрир, — хоть руки и подламывались от усталости, она смогла без его помощи заползти на матрас. — Ты хороший клиент.