Веселые и грустные истории про Машу и Ваню - Андрей Колесников

Боже, как все просто. Я почувствовал, что даже мой подарок может померкнуть на фоне такого количества чуп.

В это время дошла очередь до конструктора. Это был еще не мой подарок. Ваня, кажется, наконец заинтересовался. Он попросил распаковать подарок. Интересовало его одно: конструктором можно бросаться во все стороны довольно долго.

Но мы не отчаивались. Маша торжественно внесла в комнату огромного надувного клоуна. Ваня посмотрел и кивнул, но даже не подошел к нему.

– Ваня, это подарок! – воскликнула Маша.

– Это не мое, – сказал Ваня, с завистью, похоже, глядя на клоуна, которого Маша держала за руку.

– Да как же не твое? – в отчаянии сказала Ванина мама.

– Это Машин.

– Ваня, – рассердилась Маша. – Это клоун к тебе пришел!

– Это не мое, – твердо сказал Ваня. – Это Машин. Все. Я понял, что никому не удастся переубедить его.

Зря Маша вошла в комнату за руку с клоуном. Ничего нельзя было теперь исправить.

Ну вот и железную дорогу я ему наконец подарил. Увы, мои худшие подозрения подтвердились. Он вяло смотрел на рельсы. Потом встал и попытался раздавить один из вагончиков. Молодец, он очень ловко это сделал. У него получилось с первого раза. Он даже ножку не поранил. Ведь он был в ботиночках.

Потом они с Машей забрались в пододеяльник. Потом Ваня начал плакать. Я вытащил их из пододеяльника и спросил, что происходит.

– Я выгоняю его на работу, а он не хочет! Ваня, ты опаздываешь! Праздник у тебя будет вечером! Будем есть торт!

– Не хочу! – орал Ваня.

– Ну что ты его гонишь на работу? – устало спросил я. На самом деле гнать надо было меня.

– Папа, да не бойся, у нас детская работа, – сказала Маша. – Он даже не устанет.

Я ушел на работу и до вечера думал, что должен ведь что-то сделать. Только вечером я понял, что именно. Хотя мог бы сообразить и сразу. Я купил пятьдесят чуп и подарил Ване. Мне казалось, это как раз и было очень-очень много. Ваня был абсолютно, запредельно счастлив.

В этот вечер с ним можно было обо всем договориться. Так, Маша попросила задуть одну из двух свечей. Сначала он, конечно, запротестовал. Я его понимал: и так-то мало. Но потом она сделала ему хорошее предложение:

– Ваня, сейчас ты даешь мне задуть одну свечку. Скоро у меня тоже будет день рождения. И я тебе тоже дам задуть одну свечку.

Он согласился.

Она-то хорошо знала, что у нее будет четыре свечки.

Будучи в отъезде, я позвонил своей жене и спросил, что они делают. Я имел в виду ее и детей.

Алена ответила, что они смотрят мультик «Ну, погоди!».

– Послушай, надоело ведь, наверное, тебе этот мультик смотреть? – сочувственно спросил я. – Представляю себе. Смертельно же надоело.

– Да нет, – говорит она. – Я эту серию дня три уже не видела.

Вот так и впадают в детство. Так в нем и оказываются. Можно вернуться в детство, вот в чем все дело. Нет ничего невозможного.

Конечно, для этого придется постараться. Нужно получить образование психолога и поработать некоторое время по специальности, чтобы попытаться понять, в чем смысл происходящего с тобой. Надо родить двоих детей и воспитывать их как своих собственных, то есть без няни.

Все это невероятно тяжело, но оно, кажется, того стоит.

Ведь в результате вы и сами становитесь ребенком.

Новый мир открывается вам, и дальше все просто. Вы идете в магазин и выбираете санки. Вы до бесконечности спорите со своим ребенком, который хочет получить желтые санки.

Если бы вы были настоящим взрослым, вы бы просто купили деревянные, двухместные, да и все. Просто так надо, так удобнее для вас, вот и все. Но теперь, когда вы оказались в детстве, все совсем не так просто.

Аргументов у вас на самом деле нет. Вы только повторяете, как заклинание, что желтые же одноместные. И это может продолжаться, не поверите, не один час. Но и для вас, и для Маши он пролетит незаметно. Потому что вам очень, больше жизни, нравятся деревянные, а не пластиковые, хотя у них действительно есть один большой плюс: они же желтые.

– Ну и что, что одноместные, мама? – терпеливо переспрашивает Маша.

– Да ведь Ваня в них не сядет.

– Почему, мама? Вот же место.

– Оно же одно.

– Ну вот он и сядет.

– Но тогда ты не сядешь.

– Спасибо, я постою.

Маша вздыхает, и ты уже практически уверена, что победила в этой неравной схватке, в которой на стороне Маши – ее знаменитая логика и жажда получить желтые санки, а на твоей – понимание, что все равно придется договориться. Но главное – тебе очень хочется тоже покататься на санках. Тебе еще кажется, что ты можешь сделать это только в обнимку с дочерью или с сыном, потому что иначе тебе будет как-то неловко по отношению к твоим детям, которые столько времени мечтали покататься на санках, да и взрослые, которых хватает вокруг, не поймут. Но ты очень-очень хочешь покататься на санках.

Короче говоря, тебе нужны двухместные санки. Но ты должна убедить в этом дочь.

А Маша очень хорошо знает, что двухлетний Ваня один в санки не сядет, потому что боится.

– Мама, – спрашивает Маша, – а зачем Ване санки? У него же ледянка есть.

У него и в самом деле есть ледянка, и он неплохо съезжает на этом пластиковом блине с горы.

– Маша, но ведь ты в любой момент скажешь, что ледянка твоя.

– Моя, – уверенно соглашается Маша.

– Конечно. Ты же помнишь, что мы ее тебе покупали. И ты в любой момент потребуешь ее обратно. Поэтому давай лучше купим деревянные санки.

– Ну ничего, – говорит Маша, – я отдам Ване ледянку. Я же ему много своих вещей отдаю.

И в самом деле, она отдает, когда они становятся ей малы. Ведь она все-таки почти на два года старше.

Церемония передачи вещей очень яркая и всякий раз, мне кажется, должна запоминаться ее участникам на всю жизнь. Как-нибудь надо рассказать об этом.

– Маша, – наконец не выдерживает мама. – Хорошо, давай купим двое санок. Одни тебе, другие мне.

Маша быстро соглашается.

То есть Алена неожиданно для себя все-таки проговаривается. Она признается, что ей нужны санки. Ну и что страшного случилось? Мир перевернулся? Да нет, наоборот, встал на свое место. Все сразу упростилось.

– Мама, но ведь и Ване тогда тоже нужны санки, – говорит Маша. – Вон те, синие. А то он не поймет.

А обо мне кто-нибудь в этой истории подумал?

– Маша, – спросил я, – какое платье ты наденешь на Новый год?