Народная история Израиля (сборник статей) - Артём Иванович Кирпичёнок

сектора высоких технологий. Советский Союз — опасный враг Израиля — канул в лету. С 1991 года под покровительством США начались активные мирные переговоры израильтян с соседними арабскими странами и палестинцами, что породило надежды на близкий и выгодный для Израиля мир. В этой атмосфере в академической среде возникли условия для пересмотра израильского прошлого в более критическом духе. Возникло целое направление так называемых «историковревизионистов», наиболее заметными фигурами среди которых являются Том Сегев, Илан Папе, Бени Морис, Ави Шлаим. Их работы, поставившие под вопрос общепринятые мифы израильского прошлого, вызвали бурную полемику в научных кругах и гневные филиппики оскорблённых в лучших чувствах «патриотов» Израиля.

Труд «историкаревизиониста» Бени Мориса «Приграничные войны Израиля, 1949–1956» (Benny Morris, Israel's Border Wars, 1949–1956: ArabInfiltration, Israeli Retaliationand the Countdowntothe Suez War, Tel-Aviv, 2003), как мне представляется, может иметь особый интерес для российского читателя не только благодаря самой теме исследования, малозатронутой отечественны-ми историками, но и тем, что даёт представление о круге проблем, которыми занимается ревизионистская историография Израиля, а также благодаря популярной ныне в России тенденции к адаптации израильского опыта войны с террором. Работа Мориса позволяет понять многое в возникновении проблемы ближневосточного терроризма, а в особенности палестинского терроризма. К сожалению, работы историков-ревизионистов до сих пор не переводились на русский язык, однако английские переводы их трудов получили широкое распространение и вполне доступны.

В чём же заключаются основные положения монографии Мориса?

Война 1948 года привела к разделу Британского мандата Палестины между новообразованным Государством Израиль и его соседями — Египтом и Трансиорданией. Казалось бы, что завершение процесса раздела страны и подписание родосского перемирия 1949 года открывали путь к урегулированию отношений между странами региона, но прогнозы оптимистов не сбылись.

Израиль, очевидный победитель в войне, мог быть удовлетворён тем, что он завоевал своё право на существование и захватил большую часть территории бывшей под мандатной Палестины. Но после победы пришли новые тревоги. Руководству молодого государства представлялось, что его территория чрезвычайно уязвима для удара со стороны соседей и недостаточна для приёма миллионов евреев — эмигрантов со всего света.

В свою очередь, арабские страны ощущали себя побеждёнными. Это было не совсем так. В ходе войны Трансиордания практически удвоила свою первоначальную территорию за счёт аннексии Западного берега реки Иордан. Египет завладел сектором Газы. В то же время, последний этап войны 1948 года прошел под знаком решительных успехов израильской армии, сотни тысяч палестинских арабов переместились в лагеря беженцев, которые были разбросаны по всему Ближнему Востоку и являли собой живой укор арабскому сообществу.

Неудовлетворённость результатами войны за «британское наследство» 1948 года породила среди участников конфликта мечты о «войне-продолжении», которая, по планам израильтян, должна была дать их стране новые безопасные границы, а по планам арабов — ликвидировать еврейское государство и смыть позор поражения.

Впрочем, тона рабской пропаганды был гораздо более радикален, чем реальная политика арабских стран. Разговоры о войне с Израилем были необходимы слабым и коррумпированным соседним монархиям, чтобы держать в подчинении арабскую улицу. На практике же арабские элиты хорошо осознавали невозможность полномасштабного военного столкновения с гораздо более сильным в военном отношении западным соседом.

Начиная с 1949 года Сирия, Египет и Трансиордания предпринимали неоднократные попытки заключить сепаратные мирные соглашения с Израилем. Но каждый раз камнем преткновения на этом пути становился территориальный вопрос. Арабские дипломаты в обмен на мир требовали от Израиля таких территориальных уступок, которые бы удовлетворили арабское общественное мнение. Но как раз это требование было совершенно неприемлемым для Тель-Авива, который, как мы отмечали выше, сам имел виды на земли своих соседей.

Между тем обстановка на новых границах, возникших после войны 1948 года, оставалась напряженной. Самую большую проблему для Израиля представляли не враждебные действия соседних арабских режимов, а сотни тысяч палестинских беженцев у рубежей страны. По данным международных гуманитарных организаций, 237 968 беженцев укрылись в секторе Газы, 567 369 — в Иордании, 126 485 — в Ливане, 105 999 — в Сирии. Всего за рубежом оказался 1 037 821 палестинец. Наиболее зажиточные и удачливые сумели уехать в другие страны, но большинство осталось в лагерях беженцев и в арабских деревнях, непосредственно прилегавших к израильской границе. Сразу после завершения боевых действий многие палестинские беженцы устремились обратно на территорию, ставшую подконтрольной Израилю.

Можно назвать множество причин, побуждавших людей возвращаться назад. Одни просто желали вернуться в свои покинутые дома. Другие хотели забрать оставленные в панике бегства вещи. Третьи пытались обрабатывать свои поля и плантации, находившиеся порой в десятке метров от границы. Некоторые шли в гости к родственникам или пытались найти работу в Израиле. Эта обратная миграция получила в израильской историографии название «хистоненут», т. е. инфильтрация. По израильским данным, лишь в 1951–1952 годах имели место от 10 до 15 тысяч инцидентов, связанных с пересечением арабами израильских рубежей.

Движение палестинцев обратно в Израиль вызвало большое беспокойство среди израильского руководства. Жители приграничных кибуцов и мошавов жаловались, что вокруг их поселений ходят арабы, воруют их имущество и пугают жителей. (Здесь следует отметить, что «воровство» зачастую выражалось в попытках собрать урожай на плантациях, ранее принадлежавших беженцам, попытках забрать своё оставленное имущество или в социальном воровстве — в основном крали сельскохозяйственный инвентарь, чтобы продать его в Иордании и прокормить голодные семьи.)

Но главная забота правительства заключалась в том, что массовое возвращение арабов могло изменить положительный для евреев демографический баланс, достигнутый таким трудом в 1947–1948 годах.

Для пресечения возвращения арабов израильская армия и гражданские власти приняли ряд мер, общий дух которых выражает записка, поданная сганалуфом (бригадиром) Ицхаком Рабиным, бывшим в 1949 году оперативным офицером южного фронта:

«1. Я бы хотел вернуться к инструкциям, данным

в начале операций против инфильтрантов, смысл которых заключается в том, чтобы сократить до минимума количество инфильтрантов, взятых в плен, поскольку у Государства Израиль нет возможности содержать их в заключении.

2. Поэтому следует стрелять на поражение, чтобы убить или отогнать инфильтранта… И если ловят инфильтранта, следует выдворить его за границу в течение 48 часов после проникновения».

Нетрудно представить себе практические последствия подобных приказов.

Лишь по официальным израильским данным, с 1949 по 1956 год от рук израильских солдат погибло около 5000 невооруженных палестинцев — мужчин, стариков, женщин, детей, пытавшихся перейти границу. Порой, по данным наблюдателей ООН, обстрелу с израильской стороны зачастую подвергались люди, работавшие или двигавшиеся на иорданской или египетской стороне границы. Активно использовалось минирование приграничной зоны. Вот выдержка из дневника секретаря приграничного кибуца Эрез за первую половину 1950 года:

«8.01.1950. 5 арабов погибли на шрапнельной мине, которую поставил Аароник (член кибуца).