Новое время и XIX–XX век в цитатах и афоризмах - Коллектив авторов -- Афоризмы

alt="" src="images/i_001.jpg"/>

Поэта долг — пытаться единить

края разрыва меж душой и телом.

Талант — игла. И только голос — нить.

И только смерть всему шитью — пределом.

Каждая могила — край земли.

К чему близки мы? Что там, впереди?

Не ждет ли нас теперь другая эра?

И если так, то в чем наш общий долг?

И что должны мы принести ей в жертву?

Все будут одинаковы в гробу.

Так будем хоть при жизни разнолики!

Остановись, мгновенье! Ты не столь

прекрасно, сколько ты неповторимо.

Смотри без суеты

вперед. Назад

без ужаса смотри.

Будь прям и горд,

раздроблен изнутри,

на ощупь тверд.

Тех нет объятий, чтоб не разошлись

как стрелки в полночь.

…страданье есть

способность тел,

и человек есть испытатель боли.

Но то ли свой ему неведом, то ли

ее предел.

Классический балет есть замок красоты…

Страницу и огонь, зерно и жернова,

секиры острие и усеченный волос —

Бог сохраняет все; особенно — слова

прощенья и любви, как собственный свой голос.

Поэзия это не «лучшие слова в лучшем порядке», это — высшая форма существования языка.

Наряду с землей, водой, воздухом и огнем, деньги — суть пятая стихия, с которой человеку чаще всего приходится считаться.

Устремления большинства человечества сводятся… к достижению нормальных человеческих условий.

Всякое творчество начинается как индивидуальное стремление к самоусовершенствованию и, в идеале, — к святости.

Никто не знает будущего. И менее всего — те, кто верит в исторический детерминизм. После них идут шпионы и журналисты.

Что сказать мне о жизни? Что оказалась длинной.

Только с горем я чувствую солидарность.

Но пока мне рот не забили глиной,

Из него раздаваться будет лишь благодарность.

Брюсов

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЛЕВИЧ БРЮСОВ (1873–1924) — РУССКИЙ ПОЭТ И УЧЕНЫЙ, ОСНОВОПОЛОЖНИК РУССКОГО СИМВОЛИЗМА. ПО ОПРЕДЕЛЕНИЮ И. СЕВЕРЯНИНА — «ПРЕЗИДЕНТ СРЕДИ ПОЭТОВ».

Кто не родился поэтом, тот никогда им не станет.

Каждый человек — отдельная определенная личность, которой вторично не будет. Люди различаются по самой сущности души; их сходство только внешнее. Чем больше становится кто сам собою, тем глубже начинает понимать себя — яснее проступают его самобытные черты.

Если можешь, иди впереди века, если не можешь, иди с веком, но никогда не будь позади века.

Человек умирает, его душа, не подвластная разрушению, ускользает и живет иной жизнью. Но если умерший был художник, если он затаил свою жизнь в звуках, красках или словах, — душа его, все та же, жива и для земли, и для человечества…

Меняются приемы творчества, но никогда не может умереть или устареть душа, вложенная в создание искусства. Если язык стихотворения еще позволяет прочесть, если по собранным обломкам можно уловить намерение ваятеля, то не умерла душа творца и для нас живущих.

Вечен только мир мечты.

Каждый миг есть чудо и безумье,

Каждый трепет непонятен мне,

Все запутаны пути раздумья,

Как узнать, что в жизни, что во сне?

Искусство жаждет самовластья

И души черпает до дна.

Едва душа вздохнет о счастье, —

Она уже отрешена.

Только доблесть бессмертно живет,

Ибо храбрые славны вовеки!

И всё, что нас гнетет, снесет и свеет время,

Все чувства давние, всю власть заветных слов,

И по земле взойдет неведомое племя,

И будет снова мир таинственен и нов.

Сверкает жизнь везде, грохочет жизнь повсюду!

Бросаюсь в глубь веков, — она горит на дне…

Бегу на высь времен, — она кричит мне: буду!

Она над всем, что есть; она во всем, во мне!

Глупец восклицает: «Ломок

Стебель памяти о заслугах!»

Мудрый говорит: «Буду скромен,

И меня прославят речи друга!»

Ты — женщина, и этим ты права.

Речи знакомые — новы опять,

Если любовью согреты.

…никогда не разорвутся звенья

Между душой и прелестью земли!

Великое вблизи неуловимо,

Лишь издали торжественно оно,

Мы все проходим пред великим мимо

И видим лишь случайное звено.

В любви душа вскрывается до дна,

Яснеет в ней святая глубина,

Где все единственно и не случайно.