Свой среди своих - Дмитрий Черкасов

— К черту!

Старший лейтенант выбрался из машины и, поеживаясь от гулявшего по открытому пространству ветра, потопал к трапу, на верхней площадке которого его уже ждал улыбающийся майор Оленев.

— Салют, камикадзе! — бодро крикнул заместитель начальника пресс-службы и подмигнул новоприбывшему «террористу».

— Сам такой, — не растерялся Мальков. — Все там будем…

* * *

— Э-э-э, слюшай, ты, это… — Мухтар Беноев с заметным трудом обходился без мата, когда ему приходилось в общественных местах разговаривать с «русскими собаками». Но «старший» группировки запретил бойцам материться, дабы не вызывать ненужных скандалов на фоне пристального внимания к «лицам кавказской национальности», и бойцы чеченской ОПГ вынуждены были подчиниться. — Шашлык тащи, помидоры… Жижгале[37]есть?

— Нет, — официант ресторанчика «Предпортовый» записал заказ в маленький блокнот, — и не бывает…

— Плохо, — посетовал Салман Шалиев. Работник общепита и ухом не повел на замечание небритого посетителя.

— Что пить будете?

— Водка хорошая? — спросил Хож-Ахмед Темирбулатов.

— Хорошая, — кивнул официант, чей свояк изготовлял «продукт» в совершенно антисанитарных условиях из технического спирта и обычной воды всего в двух кварталах от ресторана. — Прямые поставки с завода…

Если строго следовать логике, то родственник районного «водочного короля» ничуть не погрешил против истины. Спиртное действительно поступало «прямо с завода», коим мог считаться небольшой ангар возле спуска на набережную, внутри которого три молдаванина и бомж неизвестной национальной принадлежности бодяжили веселящий напиток в старой, почерневшей ванне, помешивая двухкомпонентную жидкость обломком весла и разливая ее через шланг по бутылкам, на которые затем наклеивались нужные этикетки.

Темирбулатов высмотрел на полках позади стойки бара стройные ряды «Московской» и шумно сглотнул:

— "Сабониса"[38]давай…

— Одну, две? — осведомился официант, критическим взглядом окидывая троих чеченцев.

— Пока одну, — отрубил Беноев. — Потом решим. Примем по двести пятьдесят и подумаем…

«Да тебе, чувырло, и полтинничка много будет, — подумал пропагандист и распространитель „паленой“ водки, неторопливо шагая в сторону кухни. — Пить, блин, не умеют, а всё туда же… И когда ж зверьков отсюда погонят? Надоели! Не продохнешь…»

В свободное от работы время официант подвизался в местной националистической ячейке, отколовшейся от Черноморского отделения РНЕ, и штудировал труды апологетов теории «чистой расы», по мере сил претворяя в жизнь принцип «каждому народу — своя резервация». Дважды ему удалось хорошенько потравить черноглазых и шумных посетителей, подсыпав им в еду порошок неизвестного происхождения, пакетик с которым официанту вручил местный фюрер. Веселые компании в полном составе отправились в больницу, где им поставили диагноз «дизентерия» и на месяц заперли в карантинном блоке. Там дети гор заболели уже по-настоящему, заразившись от соседей по палатам.

Но травить чеченцев официант-нацист побоялся.

Слишком уж непредсказуемыми, в отличие от челночников с рынка, были эти остроносые парни. Им ничего не стоило, без всяких разбирательств и без выяснения причин внезапно возникшего недомогания, заявиться в ресторан и всадить обслуживающему персоналу по пуле в живот.

Просто так, для острастки.

Официант горестно вздохнул, передал листочек с заказом повару-курду, которого он почему-то не идентифицировал с «понаехавшими черными», и вытащил из холодильника бутылку водки…

После ухода халдея разговор за столиком перешел в плоскость обсуждения рабочих проблем.

— Хороший груз завтра придет, — значительно сказал Беноев, почесывая кадык.

— Пистолеты? — уточнил Шалиев, которого совсем недавно допустили к информации о транзитных грузах.

— Ага. — Мухтар воровато оглянулся. — Без звука стреляют, китайские. «Тип шестьдесят семь»[39]называются…

— Нам бы такие, — мечтательно произнес Темирбулатов, у которого в тайнике был спрятан всего лишь старенький «Макаров» с изношенным стволом и треснувшей пластмассовой накладкой на рукоятке. Разброс пуль был таким большим, что стрелять можно было лишь на дистанциях до десяти метров, на большем расстоянии Хож-Ахмед не попал бы даже в спящего слона.

— Вот и я о том же, — тихо сказал Беноев. — Партия большая, идет нашим братьям в Ичкерию. Кто там считать будет?

— Нам здесь хорошее оружие пригодится, — поддержал Шалиев. — Русаки борзеют, скоро их учить надо будет.

— А как же количество? — удивился Темирбулатов. — Не сойдется же…

— Э-э, ты молодой еще. — Беноев подождал, пока официант расставит на столике рюмки, откроет бутылку, разольет всем первую порцию «огненной воды» и удалится. — Кто там в горах считать будет? Пятьсот пистолетов или четыреста девяносто — какая разница? Если что — скажем, что таможенникам подарили. Типа, они попросили… Братья поймут. Мы большое дело делаем, порт держим.

— А старшие против не будут? — Сомнения грызли Хож-Ахмеда, воспитанного дедом в строгих принципах почитания глав семейств, к которым двадцатилетний чеченец относил и главарей преступной группировки.

— А им зачем знать? — вопросом на вопрос ответил Мухтар, опрокидывая в рот холодную водку. — Мы ж для дела берем, не для понтов…

— Точно, — согласился Шалиев, окидывая взглядом вошедших в ресторан пятерых азербайджанцев.

— Ну, если для дела… — Темирбулатов чувствовал себя неуютно, но продолжать спор не стал.

Вновь прибывшие расселись за столиком в противоположном конце зала. Один из азербайджанцев взмахнул рукой, подзывая официанта, и вся компания стала шумно обсуждать предложенное меню.

— Да и эти, — Беноев мотнул головой в сторону галдящих коллег, — наглые стали… Не мужчины, воевать за веру не хотят, только торговля на уме. Тоже учить придется… Причем скоро.

Сообщение о возможном конфликте с азербайджанской ОПГ оказалось для Шалиева и Темирбулатова новостью. Беноев крутился рядом с главарем чеченской группировки и знал многое, о чем рядовые бойцы не догадывались.

— Точно скоро? — заинтересовался Салман.

— Точно, точно. — Мухтар горделиво посмотрел на соплеменников. — Мы им предложим один из терминалов отдать, они, видит Аллах, не согласятся. Тогда и проучим…

— А если согласятся? — предположил Шалиев.

— Ты бы согласился? — хмыкнул Беноев.

— Я — нет…