Кто-то должен умереть - Анна Малышева

Муж посмотрел на нее и расхохотался.

– Видела бы ты себя! – Он схватился за бока. – Лежишь голая, вся такая красивая и говоришь: «Позови Палыча!»

И она тоже смеялась… До тех пор, пока не обнаружилось, что сантехники внезапно исчезли со двора, и каторга продолжалась еще сутки…

* * *

– По вызову, – профессионально сказала она, просунувшись в последний пролет лестницы. – Уже два раза вызывали!

– Заявки возьмем после полудня, – лениво ответил морщинистый старик и вдруг оживился, оценив модную одежду Насти. Та по опыту знала, что, вызывая сантехника, нужно одеваться как можно богаче. Тогда точно придут! Сделают одолжение…

– Какой адрес?

Она сказала. Тот обернулся к товарищам:

– Был вызов?

– А кто его знает…

На перевернутой вверх дном бочке резались в карты. Молодой парень сидел, уставившись на «рубашки» карт с видом крайнего отчаяния. Было ясно, что протечки и аварии во вверенном ему районе интересуют его меньше всего на свете.

– У нас обед, – сообщил ей третий – грузный мужчина с добрым, простодушным лицом. – Придем после.

– Там вода течет, – и, желая добавить пафоса, Настя уточнила: – Прямо кипяток!

Все лениво переглянулись. Девушка прикусила улыбнувшиеся было губы. Почему ей не было страшно в подвале, откуда никто бы не услышал ни ее крика, ни зова на помощь, и почему она так чего-то испугалась в той квартире?

– Дом? – продолжал старик. – Номер?

Она чуяла, что лучше бы всего было позвать того, с добрым лицом. Такие – самые лучшие. И тут же одергивала себя – какое ей дело, будет ли исправлена авария, – она в той квартире не живет. Настя назвала дом и квартиру, и тут молодой парень встал, бросив карты:

– Ого! Так вы оттуда?

– Откуда – оттуда? – невольно отступила Настя.

– Да оттуда, где баба всех своих мужей убила?

Она поднималась по ступенькам – задом-наперед, едва ощущая ноги. А голоса сантехников, как эринии, витали над ее головой:

– Давно известно!

– Конечно, все знали, все!

– Убивала всех, стерва!

– Им волю только дай!

– Давить таких надо!

– А эта откуда?!

Настя сама не помнила, как вырвалась на белый свет.

Разумеется, следователь очень заинтересовался бы мнением сантехников о погибшей женщине, чье дело он вел. Но так далеко следствие не заходило. Опросили только соседей по подъезду. Но поскольку дом располагался в центре, в очень престижном месте, выяснилось, что соседи появились тут недавно, купив дорогие квартиры и расселив коммуналки. Знакомиться на лестнице и вникать в чужие дела в этом кругу было не принято.

В паспортном столе сообщили чуть больше. Паспортистка – грузная жгучая брюнетка, работавшая тут много лет, – отлично помнила Юлию и всех ее мужей. Мало того, она с легкостью подняла все нужные документы и поведала свои впечатления.

– Да, вот этот, из Рязани, выписался восемь лет назад. Отлично помню! А когда прописывался, конфеты притащил, а я ему говорю – зачем конфеты, у меня диабет!

И, не дав следователю опомниться, затараторила. Женщина сообщила, что в тот самый момент, когда у нее появилась Юлия с мужем, она сразу подумала, что давно пора бы ей замуж! Она ведь знала девушку давно – жили по соседству.

– Не красавица, зато тихая, скромная, лишнего слова не услышишь. И потом – хорошая хозяйка. А это ведь много значит! У нее мать умерла давно, она жила с отцом, готовила, стирала, прибиралась… А жених мне понравился. Симпатичный такой, веселый. Правда, иногородний, а тут уж надо держать ухо востро, потому что многие женятся ради прописки… Ну, а мне-то что? Документы были в порядке, и я их приняла.

– Вы говорите, что жили по соседству, – наконец умудрился ставить слово визитер. – Не слышали, какие у них были отношения?

– Понятия не имею. У меня что – работы мало?

– Я вижу по бумагам, что он выписался через два года.

– Да, – вздохнула паспортистка. – Не сложилось что-то, развелись.

– Вы не знаете – почему?

– Она не говорила. Пришли ко мне вместе, выложили на стол бумажки. Он сам сказал – выписывайте обратно, на родину, в Рязань. А мне какое дело? Выписать – это не прописать.

– Так, а что со вторым мужем?

Паспортистка даже пригорюнилась.

– Когда она с ним появилась, я сразу подумала – он для нее слишком уж хорош. Красавец – глаз не отвести… Был похож на Есенина. Глаза – как васильки, а шевелюра!

Женщина вздохнула.

– Я, конечно, все сделала, как полагается. От всей души желала ей счастья. Но они недолго пожили – всего пять месяцев. В том же году развелись.

– В девяносто восьмом? – Следователь листал бумаги. – Прожили всего пять месяцев?

– Получается, что так.

– Выписывался по своей воле?

– Конечно. Кого можно выписать насильно? Это нужно столько бумажек притащить!

– А третий?

Паспортистка отряхнула руки – во все время разговора она, не переставая, поедала бледные диабетические вафли.

– Ну, тут я не вытерпела, сказала ей пару слов. Что ты, говорю, бросаешься на иногородних? Разве сама не видишь, что у тебя с ними не получается? Это было три года назад. И тоже симпатичный такой мужчина, с шармом…

И она вдруг смутилась, как будто уяснив, что подобное выражение не очень годится для делового разговора.

– А Юля мне ответила, что это ее личное дело. Самое неудобное, что он был тут же, все слышал… Только я уже не могла сдержаться. Нам ведь знаете, что говорят? Следить за такими браками. Может, она их за деньги прописывает? Может, браки фиктивные? А потом суды, расследования…

– Сами-то как полагаете – фиктивные были браки или нет?

Паспортистка перепугалась и зареклась, что никогда не залезала в чужую душу, что только принимает и отправляет, куда надо, бумаги и что прав у нее никаких нет. Это наверху будут решать – кого прописать, кого нет. Ее дело маленькое.

– Я уж думала, что она и с этим разведется, – почти со слезами говорила паспортистка. – Только выяснилось, что он умер. Кто бы мог подумать?

* * *

Были посланы запросы по месту бывшей прописки прежних мужей Юлии Чистяковой. Ответы были короткими и однозначными – пропали без вести. Ищут. Не нашли. По прежнему месту прописки никто из них не явился. Удалось лишь кое-что узнать о самих пропавших.

Первый муж Чистяковой уехал в Москву в 1993 году, на заработки, как он сам сказал родителям. Ему в ту пору было двадцать три года, с Чистяковой они были ровесниками. В Москве парень сперва устроился у дальних родственников, затем перешел жить к жене, а вскоре уже имел возможность снимать квартиру. Женился он скоропалительно, но этот шаг вся родня очень даже одобрила. С невестой, правда, никто так и не познакомился, на свадьбу никого не звали, да и свадьбы, в сущности, не было. Расписались в ЗАГСе, сделали пару снимков на память. Юлия была в белом брючном костюме, с красной розой в руках и смотрела в камеру без улыбки. Жених выглядел смущенным. Никто из родственников не говорил с Юлией даже по телефону. Учитывая, что брак длился два года, это было удивительно. Тем более вся родня парня жила или в Москве, или в Рязани, что было совсем недалеко. Но Юлия так и не собралась никого повидать. На нее стали обижаться и в конце концов игнорировать.