Счастливый случай - Дара Ливень

я их не видел, — отмахнулся Кайлас, выводя корабль на вектор разгона перед прыжком. — Думаешь, не летал я с вашими? Летал… Ещё как летал… А теперь ты со мной полетаешь. Пристегнись, укачает.

— После того, что я в небе вытворял? Вот не уверен, — усомнился Римон, но пристегнулся. Хотя бы ради соблюдения техники безопасности.

Предосторожность оказалась вовсе не лишней. Первый прыжок оказался совсем коротким — всего на несколько минут. Дальше была череда таких же, то длиннее, то короче, со сменой направления, в опасной близости от безжизненных звёзд, в затруднённых для навигации местах — и все без единой задержки, без предварительных расчётов, только дробь пальцев по клавиатуре, блестящий странным возбуждением взгляд, и звёзды, срывающиеся с мест…

И сброшенный до грани выносимого ползунок компенсации перегрузок.

Римон, как только Кайлас начал свою чехарду, тихо хмыкнул. Вот оно, халявное топливо и госслужба, никакой экономии. А после уткнулся в свою деку.

Не то, чтобы он был зол на Кайласа за то, что тот нашёл его данные, в принципе сам себе злой гунган, но это показало ему, насколько он оказался беспечен. Было очень опасным просчётом не запаролить интерфейс. Запустив генератор случайных комбинаций, Римон получил нормальный, ничего не означающий пароль из шести символов, а после, запомнив их, набросал программу, которая блокировала любые действия до ввода пароля. Впрочем, ограничивать количество наборов он пока что не мог, не было второго уровня защиты. Зато он мог стереть все утилиты, создающие историю посещения файлов, затем убрать все поисковые службы, а после и вовсе запрятать нужные ему документы туда, куда ползти придётся как до Неизведанных Регионов на досветовом корабле, не зная пути. На все это ушло около трёх-четырёх часов, но когда он оторвался от деки, Вару всё ещё барабанил по кнопкам.

Ужасная мысль кольнула разум. Несколько прыжков Римон ещё мог списать на хорошую память Кайласа, который вбивал знакомые ему цепочки координат. Но до сих пор прыгать по памяти?! Вся нервная система Римона ощетинилась, рука сама легла на бластер, а его обладатель ушёл в Силу, вглядываясь в пилота. Вару в Силе не было. Точнее, он был в ней виден, но не так, как все остальные люди: он был слит с ней, в полном её распоряжении. Таким образом, насколько мог понять Римон, в Ордене медитировали, а может и нет. Утихомирив свою паранойю, которая успела не на шутку разыграться, он встал и вышел, решив не мешать Кайласу. Собьёшь ему невзначай концентрацию — ищи потом, куда занесло…

Найдя в одной из кают тихое и тёмное место, он уселся, скрестив ноги, зачем-то расстегнул кобуру, судорожно вспоминая все, о чем Кайлас с ним говорил. Вару учился в Академии, но был, по его словам, пилотом не из лучших. Однако пилотирует сейчас без навикомпа. Спора нет, так тебя ни одна ищейка не поймает, но вот об экономической составляющей он не думает вообще, а значит, топливом его обеспечивают. И с Империей он на короткую ногу, и Малихай ему доверяет… или не Малихай? Он знает, что такое световые клинки, а ещё он знает, куда попадают в Империи те, кто такими клинками балуется. А теперь вопрос, кто он и откуда он? То, что он обученный одарённый — тут и к джавам не ходи, но сознание своё прикрывать не научен, иначе хрен бы его Рок так просто прочитал. Значит, обучен чему-то одному или узкому кругу умений. Вопрос — чему? Летать — оно понятно. Захотелось сразу после прилёта встать сзади с бластером и устроить допрос с пристрастием. Но так поступить Рок не мог. Почему?

Потому что Кайлас его спас, спас не только от наказания, спас его душу, ему не придётся отчитываться за гибель полутора сотен тысяч людей. И за это он был ему благодарен, настолько, что готов был простить почти всё. Но только почти.

Вытерев лоб, на котором выступила испарина, Римон опять задумался о том, что Кайлас говорил, что чувствовал. Нет, ответа на свои вопросы найти он не мог, сейчас не мог. Одно он знал точно: сдавать он его никому не будет. И подставлять тоже. И то, что, если будет надо, впряжётся за него в любую авантюру — тоже было ясно. Потому что был обязан ему, и поделать с собой ничего не мог. Даже если бы очень хотел.

Едва уловимая вибрация корпуса изменила характер — транспортник вышел из очередного прыжка. Пока он сидел в полутёмном трюме, это происходило не раз, но сейчас время шло, а гипердвигатель не включался.

Римон встал, размялся и пошёл в кокпит. За время, проведённое в темноте, вопросов только прибавилось, и получить на них ответы было необходимо, чтобы знать, чтобы просто знать, с кем он имеет дело.

Транспортник шёл на посадку — внизу плавно поворачивалась опрокинутой чашей поверхность планеты. Кайлас сидел все в том же положении, в каком его оставил Рок, разве что пальцы не метались по клавиатуре, вбивая очередную цепочку координат, но стеклянный блеск глаз явственно показывал, что пилот всё ещё в трансе.

Беспокоить его Римон не стал, не было ни желания, ни смысла. Вместо этого он стал вглядываться в приближающуюся планету, ему всегда нравился этот вид. То, как маленький шарик превращается в огромную, дышащую жизнью сферу — было в этом что-то монументальное, показывающее, сколь огромны могут быть вещи, на которые разумные привыкли смотреть издалека.

Кайлас вёл корабль на посадку в пустынной местности. Небольшое озерцо у подножия скалы, лес, серебряная нитка водопада — и ни единого признака цивилизации. Транспортник опустился на каменистый берег мягко, двигатели затихли, и пилот откинулся на спинку кресла, закрывая глаза.

— И часто у тебя так? — с грустью в голосе спросил Римон, глядя на брызги, создаваемые водопадом.

Кайлас отозвался не сразу. Молчание длилось около минуты, уже начинало казаться, что он совсем не ответит, но глуховатый усталый голос наконец прозвучал:

— Если под "так" понимать двенадцатичасовой слалом — то не часто.

— Это, конечно, круто. Непрактично, но круто, — с той же интонацией произнёс Рок, но позволил себе чуть-чуть улыбнуться, прощупывая, что чувствует Кайлас, — но я не об этом.

Что он имел в виду, Римон предпочёл предоставить додумать Кайласу.

От пилота исходила чудовищная, нечеловеческая усталость — и неожиданным фоном к ней тихая, едва ощутимая радость, медленно затухающая. Додумывать он то ли не хотел, то ли не видел необходимости. Во всяком случае, вопроса "о чем именно?" не последовало.

— На камбузе есть продукты. Хочешь — приготовь