Самая лучшая месть - Стивен Уайт

— А может, дело не в «Бродмуре», а в вас? Знаете, я совершенно счастлив. И я стольким вам обязан.

— А ваше мнение не изменилось после встречи с детективом Прехостом?

— Нисколько. Вообще-то я даже ожидал, что встречусь с ним, только не думал, что это произойдет так скоро. Готовился увидеть его на пресс-конференции. Представить не мог, что он так быстро на меня выйдет. Знаете, я ведь понимал, что́ меня ждет, что есть люди, которые по-прежнему считают меня виновным. Прехост в этом списке на самом верху.

— Полагаете, все сводится только к этому? К его нежеланию принять вашу невиновность?

Том выдавил из себя улыбку.

— Нет, не только. Прехост хочет покончить со мной. Для него жизнь не мила, пока я жив.

Кельда проглотила подступивший к горлу горький комок и отвела глаза. Глядя на застывшую вдалеке гладь озера, она медленно сказала:

— Мне трудно представить, что он может получить удовольствие от смерти другого человека.

— Такие, как Прехост, не любят незаконченности, незавершенности. Он успокоится только тогда, когда круг замкнется.

— А вы? Что собираетесь делать вы? Ведь в отношении вас тоже была допущена несправедливость. Вы будете завершать круг?

— Другими словами, хочу ли поквитаться с Прехостом?

— Да. Наверное, я имею в виду именно это.

— Не знаю. Может быть, обращусь в суд. Еще не решил. Иногда хочется что-то предпринять, куда-то пойти, но… — Он вздохнул. — Возможно, все так и останется. Наверное, я просто постараюсь жить дальше.

— То есть подставите другую щеку? И все? Там, в машине, вы сказали, что убьете его.

— Что? Не может быть. Я так не говорил. Время покажет, смогу я подставить другую щеку или нет. Удивительно, что Прехост так разоткровенничался в вашем присутствии. Странно, правда? Мне он казался человеком более дисциплинированным, сдержанным.

— Да, времени терять не стал.

— Мне показалось, что вы не очень-то встревожились. Разве вам не было… страшно? Признаюсь, на меня этот парень нагоняет ужас.

— А вот на меня такие, как он, сильного впечатления не производят. На то есть свои причины. Будь иначе, я никогда бы не окончила Академию ФБР. У женщин-агентов должна быть особенно толстая шкура. Видит Бог, в Бюро и своих забияк хватает. К счастью, у меня парни вроде Прехоста вызывают только злость и раздражение.

— Он не нажалуется на вас за то, что вы наставили на него пистолет?

— Нет. Тогда ему придется признать, что это он подбросил шипы на дорогу. Другое дело, он станет хвастать перед своими приятелями-копами в каком-нибудь салуне. Дальше этого Прехост не пойдет. И уж конечно, в его изложении вся история будет звучать иначе — это я вам обещаю.

Том немного подался вперед:

— Так чего же вы все-таки боитесь? Что способно вас напугать?

Вопрос показался Кельде интересным, и она ненадолго задумалась.

— Пчелы. Пауки. Возможность провала. Пожалуй, мыши, но не сильно.

— Но только не здоровяки со значками и пистолетами?

— Нет. С ними у меня никогда не было никаких проблем.

Принесли «Кровавую Мэри». Том поднял стакан:

— За свободу и тех, кто за нее сражается.

Кельда слегка кивнула в знак согласия и благодарности. Они чокнулись. Сельдерей и томатный сок почему-то повернули ее мысли к Рождеству, к длинным белым фланелевым ночным рубашкам на рассвете. Она сделала глоток, и на языке вспыхнуло пламя — перца здесь явно не жалели.

Оба посмотрели на высящиеся вдалеке горы.

— Господи, как хорошо, — пробормотал Том.

— «Кровавая Мэри»?

— Все. Все это. Вы, этот завтрак, ресторан, горы. Все. Мне уже давно не было так хорошо. Очень давно.

Между ними повисло молчание.

— Иногда темнота, — сказала наконец Кельда.

— Что?

— Вы спросили, что меня пугает. Иногда меня пугает темнота.

Признание прозвучало настолько неожиданно, что у Тома перехватило дыхание, а сердце, как ему показалось, сделало дополнительный удар.

Официантка принесла заказанные блюда, и Том на мгновение остолбенел — как много всего! Он поднял голову и увидел, что Кельда улыбается.

— Вы так редко улыбаетесь. Вам надо больше улыбаться. Вы становитесь еще более привлекательной.

— Может быть, — сказала она, — поэтому-то я и не улыбаюсь чаще.

Преодолев семнадцать миль главного транспортного коридора Денвера, превращенных кем-то, самоуверенно посчитавшим, что увеличение количества полос неким магическим образом приведет к ослаблению движения, в торжество безумия, Кельда и Том выбрались на автостраду I-25 и взяли курс на новый стадион.

— Я подумала, что сама отвезу вас в Боулдер. По крайней мере сэкономите на автобусном билете.

— Вы вовсе не обязаны делать это.

Том никак не мог решить, что ему нравится больше: новый стадион или «Майл-Хай».

— Знаю, что не обязана. Послушайте, вообще-то я живу в Лафайете, так что доехать до Боулдера мне совсем нетрудно. К тому же у меня там есть кое-какие дела.

— Тогда все в порядке. Спасибо. — Том немного помолчал и добавил: — Вы ведь это только что решили, да? Ну, отвезти меня в Боулдер. Сначала вы хотели подбросить меня только до автобусной станции, верно?

— Только что решила? Нет. Я подумала об этом еще возле Мидоус-парка.

Она вспомнила, что Том ведь не знает о том, где находится Мидоус-парк. Этот громадный торговый центр начали строить уже после того, как он попал за решетку.

— Почему? — спросил он.

— Что почему?

— Почему вы решили подвезти меня домой?

Кельда посмотрела в зеркало заднего вида, проверяя, не видно ли «шевроле» Прехоста.

— Вам нужно кое-что понять. То, что я сделала несколько месяцев назад, не имело к вам прямого отношения. Я исполнила свой служебный и гражданский долг. Никому из нас, живущих в этой стране, не пойдет на пользу, если суд признает преступником невиновного, а уж тем более если его казнят. Почему я приехала за вами сегодня утром? Наверное, мной двигали любопытство и желание оказать любезность Тони Ловингу. Завтрак в «Бродмуре»? Откровенно говоря, причина только одна: чистой воды эгоизм. Захотелось побаловать себя. Мне нравится бывать там, но я редко попадаю в те места. Согласитесь, оставить вас одного в машине было бы не очень-то вежливо. Ну а когда мы уже начали есть, я решила, что вы, может быть, вполне приличный парень, а раз так, то почему бы не сделать вам приятное.

— Спасибо за откровенность.

— Пожалуйста.