Легенда о Глорусе - Вика Соколова

Как и предполагала, птица попала в ловушку. Она трепыхалась в круглой конструкции, изготовленной из тонких прутьев, прекрасно сливающихся с корой на установленном дереве. Увидев меня, пойманная бедняжка еще больше начала дергаться и каркать. Страшно же, конечно.

«Ну, ничего теперь не поделаешь: придется спасать».

Я несколько раз обошла дерево, нашла наиболее удобное место и начала взбираться. Веток было предостаточно, что исключило проблемы с подъемом. Единственное, что эти самые ветки постоянно цеплялись за волосы и пытались впиться в кожу. Повезло еще, что ловушка легко снималась, а то, чувствую, вместе с ней и полетела бы вниз. Хотя без потерь все равно не обошлось.

Спуститься оказалось проблематично, поэтому, удерживая «бунтующую» клетку, пришлось по возможности прыгать. Приземление оказалось удачным, за исключением порванного подола платья и пореза ладони о сломанный прут. Птица, похоже, находилась в шоке от случившегося и мирно глазела на меня своим необычным бордовым глазом.

—Жуть. Нужно быстрее избавиться от тебя и валить домой.— Я вытянула клетку перед собой и попыталась осторожно открыть дверцу, заранее направив ее в сторону леса.— Надеюсь, ты оценишь этот жест доброй воли и оставишь меня в покое. Ну, или хотя бы пугать больше не будешь,— приговаривала я, готовясь выпустить птицу.

Мне оставалось расправиться с последним крючком, как вдруг неподалеку раздался отчетливый треск ломающихся веток. Сюда кто-то шел. Я замешкалась, не зная, что предпринять: то ли с птицей бежать, то ли выпустить сперва, то ли просто оставаться на месте, не совершая никаких резких движений. Но пока думала, из-за деревьев уже показались два силуэта: один — высокий, второй — ниже первого раза в два. Их одежда отлично сливалась с местным окружением, и только светлый лук, видневшийся за спиной у высокого, дал понять, что это, скорее всего, охотники.

Первым на свет вышел подросток лет четырнадцати. Его лицо покрывало множество веснушек, и в сочетании с растрепанными, густыми каштановыми волосами паренек походил на домовенка. На нем были не по размеру большие черные сапоги, почти сливавшиеся с брюками, и длинная темно-коричневая рубаха, пережатая на поясе широким ремнем, сбоку к которому цеплялись ножны. В общем-то паренек выглядел дружелюбным, хоть и слегка диковатым.

«Наверно, охотился с отцом, а я тут всю малину попортила. Неловко. Нужно хотя бы извиниться».

Я хотела поздороваться и завязать разговор, но холодный, остро-пронзительный взгляд мгновенно заставил затаить дыхание. От второго явно веяло враждебностью. И это определенно был не отец мальчика, ибо высокий молодой парень выглядел ненамного старше меня. Одет он был примерно так же, как и «домовенок», только поверх рубахи с закатанными по локоть рукавами был надет плотный, возможно кожаный, жилет на металлических застежках. Помимо лука, который парень ловко перекинул через грудь, он также был вооружен длинным кинжалом с фигурной рукоятью медного цвета. Только вот от холодного оружия все внимание перетягивал не менее холодный, хищный взгляд, пробивающийся сквозь темную челку.

—У нас сегодня отличный улов, братец: одна ловушка и две зверушки,— дерзко произнес брюнет, наигранно разведя руки в стороны.

«Кого он зверушкой назвал?» — меня возмутило такое необоснованное поведение, слишком уж заносчивое для первого знакомства.

—Очень остроумно, но считать вы не умеете,— спокойно ответила я и, открыв клетку, выпустила птицу.

Правда, далеко она не улетела, а села на близстоящее дерево. Может, хотела понаблюдать, чем дело закончится?

—Ха, кажется, нам образованная попалась,— улыбнулся «домовенок» и с неприкрытым интересом начал наблюдать за реакцией старшего брата.

—Вот именно, я же вас достану своими умными разговорами. Так что, пожалуй, пойду. Пока.— Я развернулась и уже собиралась уходить, но мне преградили путь. Это было предсказуемо.

—Думаешь, я позволю?— протянул брюнет угрожающим низким тоном.— Вторглась на наши земли, сломала ловушку, выпустила улов и хочешь просто так уйти? Придется заплатить. Как думаешь, Рон, десяти монет хватит?— спросил он у брата, не сводя с меня черных пытливых глаз.

—Ты чего? Как минимум пятнадцать. Сам же говорил, что никому нельзя давать поблажек, а сам тут, хи-хи…— Мелкий во всю веселился.

—Верно. Но не волнуйся: нет денег — найдем другой способ.— Он достал кинжал из ножен и опустил его ребром мне на плечо, вынудив согнуться под тяжестью оружия.— Хотя по такому наряду легко можно догадаться, что его владелец благородных кровей. И что вы забыли в лесу, юная мисс?

Самодовольная ухмылка, казалось, даже и не собиралась покидать его лицо. Но неожиданно его взгляд остановился в одной точке возле моей шеи. Парень вмиг стал серьезным. Он отвел лезвие, сделал шаг назад и, кажется, о чем-то задумался. Его глаза так забегали, словно он мысленно перебирал свою внутреннюю картотеку в поисках нужной информации.

«Что это может значить? Меня узнали? Они боятся? Это можно как-то использовать?»

Только я раскрыла рот, чтобы разузнать о такой резкой смене настроения, как все вернулось на круги своя. Не умею я ловить момент.

Разбойник подскочил ко мне, схватил за ворот платья и подтянул к себе.

—Стой смирно!— угрожающе рыкнул он, одной рукой удерживая мои руки, а второй раздирая ворот платья.

—Пусти, отцепись!..— пыталась я вырываться, но безуспешно. Будто заковали в огненные наручники. А ощущать эти по-хозяйски грубые прикосновения на шее, это горячее дыхание… омерзительно.— Хватит. Прекрати. Про…

—Да все, все, только не реви.— Парень отпустил меня и отошел в сторону. А я стояла как окаменевшая и никак не могла придти в себя. Будто парализовало. Причем все: и мышцы, и голос и даже разум.

—Эй, Рон, девка из Гердебалей.— Он помахал брату куском вырванной ткани. Оказалось, там были вышиты инициалы.— Только ты кто?— обратились ко мне, но я все еще находилась в своем вакууме.

—Может, кузина?

—Может. Дочь-то загубил.

«Что?» — я ошарашенно посмотрела на него. Не ожидала, что подобные слова сработают, как пощечина.

—Так кто же ты, загадочная мисс «И»? Изабелла, Изольда?..

—Ингрид,— твердо заявила я, переполненная не пойми откуда взявшейся решимостью.

Разумнее было бы скрыть имя, но… все из-за злобы, которая диким зверем скреблась изнутри. И что самое странное, я даже не понимала, на что конкретно злилась. На разбойничьи издевки? На эгоцентричность лорда? На свою беспомощность? Или все сразу?

Зато мой честный ответ явно выбил парня из колеи: довольная ухмылка спряталась, глаза сузились, а между бровями пролегла глубокая морщинка. Его губы беззвучно раскрылись и сомкнулись — он не знал, что сказать, и отвернулся. Но ненадолго.

—Забавляться вздумала, лисица?— Голос его превратился в злобное шипение.

—А вы, судя по реакции, должно быть, Ларионы?— бесцветным голосом спросила я.