Мой выбор - Галина Чередий

– Ой, да какое там новое! – презрительней некуда скривилась давалка по призванию, и недобро так сверкнула глазами в дальний угол большого зала таверны. – Твоего внимания оно точно не стоит. И ничего не светит.

– Так уж и не светит? – Вроде я не так давно тут последний раз бывал, чтобы все поголовно забыли о том, каков я, и не верят в мои способности. – Разве у нее нет щели между ногами или рта?

– Все у нее есть, да не про вашу честь, – фыркнула девица и снова зыркнула на новенькую. Могу поспорить, что ждут ее какие-нибудь гадости от этой стервы, бабы – народ завистливый и мстительный, даже по пустякам, но мне дела нет. Интересно стало, заохотилось – получу что хочу, а завтра уеду и не вспомню. – Крутитесь вокруг этого чучела, что те самцы ползучих каби вокруг первой выползшей из норы самки. Всего и интереса – первым сунуть.

– Само собой, – ухмыльнулся я.

Я проследил за направлением взгляда Яуген и увидел-таки предмет обсуждения. Да уж, Анике не преувеличивал. Девчонка была высокой, но сильно сутулилась, я даже сказал бы, что почти чрезмерно и как-то нарочито. Серое платье висело на ней бесформенным балахоном, причем под ним, клык даю, еще тряпок понапялено. Такой же серый платок на голове, волосы спрятаны, что ни единый локон не выглядывает, да еще на лбу по краю густая лохматая бахрома прикрывает пол-лица. Она как раз вытирала освободившийся стол, значит, он был из тех, что она сегодня и обслуживает. И хотя были сейчас в зале еще свободные места, но мой побратим остановился и уставился в ее сторону. Постоял так немного, а потом пошел вперед, но медленно, будто к добыче подкрадывался. У меня от удивления аж брови на лоб полезли.

Девчонка закончила вытирать стол и пошла в глубь зала. Рэй тряхнул длинноволосой белобрысой башкой, проводил ее взглядом и уселся на лавку за тот самый стол. И снова понюхал воздух. Я подошел, сел напротив и сделал то же самое. В таверне чем только ни несло: жареным мясом и овощами, разливным каваком, что был у Дишки очень неплох, духами девиц, потом, телами разной степени чистоты, влажным деревом от еще непросохшего стола. Все как и прежде. Кроме быстро исчезающего аромата, чего-то травяного, сочного. Летом в Пустоши иногда попадались полянки с одной хитрой и весьма ценной травкой. Звалась она у магов аззам, а в просторечии – стоячка. За всем известные свойства. Не приведи Певень-Хозяин-Дорог заехать на такую полянку, особенно после дождя, когда эта дрянь в самом соку. Под копытами забози трава сразу ломалась и пахнуть начинала страшно. Хапнешь запашку этого – и пару дней будешь непроходящим стояком маяться. Нам сколько раз с Рэем предлагали охранять команды девок-сборщиц (мужикам-то ее вообще не судьба собирать, никакие затычки не спасают) этой пахучей погани, но чур нас. Сколько раз бывало, что эти вылазки заканчивались гаже некуда. Спрос на аззам был высок, платили щедро, да никакие монеты не стоят жизни. У проводников и охранников от запаха этой дряни ум туманился, и на сборщиц этих они лезли. Добровольно или силком, все равно становилось. И не остановиться никак. Или сами помирали от изнеможения и баб замордовывали, или их за этим всем весельем в процессе тамошние монстры и заставали.

Так вот, странная девка эта, судя по всему, настоечкой-то на поганой травке-стоячке пользовалась. Уж очень аромат специфический, как и его действие. И это тем более странно, потому что, во-первых, стоит аззам тот ну вот очень дорого, даже здесь, на границе с Пустошью. А во-вторых, на кой риш это делать, если ты корчишь из себя недотрогу? Просто нравится нервишки себе щекотать тем, что мужики к тебе лезут все время? Выбирает кого получше и так чтобы наверняка на нее повелся, когда решит, что тот самый?

– Ты чуешь? – спросил я у Рэя, а он ответил мне вопросительным взглядом. – Аззам.

– Ничего такого, – покачал головой побратим, выглядя, однако, озадаченным.

Я нахмурился и принюхался еще раз, но тут к столу подскочила пухленькая блондиночка Рентэ и уловил только приторный запах ее духов, перекрывший все.

– Здравствуй, Рунт! Я скучала! – расплылась она в улыбочке, а я сразу вспомнил, какой у этой милахи умелый и трудолюбивый рот. Воспоминание было приятным, а вот помеха в виде ее запаха неожиданно раздражала. – Что вам подать?

– Разве ты подаешь на этот стол? – хмуро спросил Рэй.

Ого, целых шесть слов подряд, сказанных постороннему человеку.

– Эм-м-м… нет. Это стол Сон сегодня, но я хотела угодить, – покосилась на побратима Рентэ. В прошлые разы ей не случалось и голоса-то его услышать.

– Пусть она, – распорядился Рэй.

– Хорошо. Я сейчас позову, – девица перестала улыбаться и перевела взгляд на меня, но я промолчал. Мне все интереснее. – Рунт, я еще ни с кем не уговаривалась на эту ночь.

– Угу, – только и ответил я, и она ушла.

Я сидел лицом к стойке и видел, как Рентэ подошла к вынырнувшей из недр огромной кухни Дишки новенькой. Что-то стала говорить ей, косясь на нас, и девица повернулась в нашу сторону. Глаз и половины лица я разглядеть не мог из-за косматой безобразной бахромы, но вот очертания бледных губ видел неплохо. Она сначала их плотно, до побеления сжимала, опять же, как мне показалось, нарочно. Но по мере того, как Рентэ ей, видимо, рассказывала, кого она должна обслужить, чуток расслабилась. Что же, губки у моей сегодняшней ночной забавы хороши. Осталось узнать, насколько ласковы могут быть. Кивнув, она пошла к нам, и я, решив не растягивать веселье, нащупал кошель в кармане. Долгие прелюдии и предвкушения – это не про меня. А шейка-то изящная такая у нее, подбородок чуть остренький, прямо пальцы зачесались обхватить его и голову ей запрокинуть, открывая больше места для жестких, обязательно со следами, поцелуев. Кожа ровная, самую малость смугловатая, как Фаэйном лучезарным нежнейше отлюбленная.

– Добрый вечер, уважаемые крашеры, – произнесла она очень тихо и хрипловато, как человек, что нечасто разговаривает. Я наклонился к ней, стремясь нахально заглянуть под дурацкую бахрому, успел-таки уловить блеск здоровенных глазищ перед тем, как она немного отступила от стола. В открытую потянул воздух, ловя ее запах и убеждаясь, что был прав. Потому что есть мне расхотелось, а вот поиметь ее возжелалось немедленно. Ришева девка чуть ли не купается в соке этого аззама? – Что вам подать? У нас сегодня прекрасное жаркое из…

– Жареное мясо, кувшин свежего кавака и два стакана наверх сейчас же, – с ухмылкой произнес я, опуская на столешницу сразу двадцать монет. Золотом.

Но за мгновение до того, как мои деньги звякнули о дерево, мой побратим положил перед девицей горку своих золотых.

– Никакой пищи. Наверх, – отчеканил он.

Я изумленно уставился на него, он же пялился на нее. Риш его поколоти, вот это номер! Такого не бывало еще у нас. Но раз уж ему приспичило наконец, то я ему дорогу перебегать не собираюсь. Девок хватает. Хочет эту – пусть берет.

Я только хотел забрать свои деньги, как новенькая, якобы зашуганная тихоня, сгребла и мое, и Рэево золото и сунула монеты в карманы своего балахонистого платья.