Полиция - Ю Несбе

— Что ты хочешь сказать? — спросил он твердым голосом.

— Я хочу сказать, что знаю, кто это, — ответила Беата.

— Мне кажется, ты говорила, что не нашла документов убитого.

— Да. И я не сразу его узнала.

— Ты? Мне казалось, ты никогда не забываешь лиц?

— Fusiform gyrus[18]может запутаться, если обе скулы повреждены. Но это Бертиль Нильсен.

— Кто это?

— Именно поэтому я тебе и позвонила. Он… — Беата Лённ глубоко вдохнула.

«Не надо, не говори», — подумал Хаген.

— Полицейский, — закончил за Беату Бьёрн Хольм.

— Работал полицейским в Недре-Эйкере, — сказала Беата. — Было одно убийство как раз перед тем, как ты пришел в отдел по расследованию убийств. Нильсен связался с Крипосом, чтобы поделиться своими выводами: он считал, что то дело было очень похоже на изнасилование, которое он расследовал в Крукстадельве, и предлагал приехать в Осло и оказать помощь в расследовании.

— И?

— Дал маху. Он приехал, и все дело тихо застопорилось. Убийца или убийцы так и не были найдены.

Хаген кивнул:

— Где…

— Здесь, — сказала Беата. — Изнасилована в будке и расчленена. Одну часть тела нашли в местном озере, другую — в километре к югу, третью — в семи километрах в противоположном направлении, у Ауртьерна. Поэтому родилось предположение, что убийц было несколько.

— Точно. И это произошло…

— …именно сегодня.

— Сколько…

— Девять лет назад.

Затрещала переносная рация. Хаген увидел, как Бьёрн Хольм приложил ее к уху, что-то тихо сказал и снова опустил:

— «Гольф» на парковке зарегистрирован на некую Миру Нильсен. Проживает по тому же адресу, что и Бертиль Нильсен. Стало быть, жена.

Хаген выдохнул со стоном, и пар изо рта окутал его белым флагом.

— Я должен доложить начальнику Полицейского управления, — сказал он. — И помалкивай про убийство той девчонки.

— Пресса раскопает.

— Знаю. Но я собираюсь посоветовать начальнику полиции пока оставить спекуляции на эту тему на совести прессы.

— Мудро, — одобрила Беата.

Он быстро улыбнулся ей, поблагодарив за крайне необходимую поддержку. Затем посмотрел на горный склон и парковку, оценив, какой путь ему необходимо проделать. Поднял глаза на труп и снова поежился:

— Знаешь, о ком я думаю, когда вижу такого высокого худого мужчину?

— Да, — ответила Беата Лённ.

— Хотел бы я, чтобы он сейчас был с нами.

— Да не был он тощим дылдой, — вмешался Бьёрн Хольм.

Двое собеседников повернулись к нему.

— Разве Харри…

— Я говорю об этом парне, — ответил Хольм, кивнув на тело, свисающее с подъемника. — О Нильсене. Он стал дылдой за эту ночь. Если вы потрогаете его тело, то почувствуете, что оно имеет консистенцию желе. Я уже видал подобное: так бывает, когда человек падает с огромной высоты и ломает себе все кости. А если скелет переломан, то мясу не к чему прицепиться и оно скользит, поддаваясь силе притяжения, пока rigor mortis[19]не остановит это движение. Любопытненько, да?

Они молча разглядывали тело. Потом Хаген резко повернулся и пошел прочь.

— Слишком много информации? — спросил Хольм.

— Возможно, перебор с деталями, — ответила Беата. — И мне бы хотелось, чтобы он был здесь.

— Как думаешь, он вообще когда-нибудь вернется? — сказал Бьёрн Хольм.

Беата покачала головой. Бьёрн Хольм не знал, было ли это ответом на его вопрос или общей оценкой ситуации. Он развернулся и краем глаза заметил легко покачивающуюся еловую ветку на опушке леса. Холодный птичий крик пронзил тишину.

Колокольчик над входной дверью оглушительно зазвенел, когда Трульс Бернтсен зашел с морозной улицы во влажное тепло. В помещении пахло гнилыми волосами и лосьоном для волос.

— Подстричься? — спросил юноша с блестящими черными волосами, которые, Трульс был уверен, ему уложили в другом салоне.

— Двести? — ответил вопросом Трульс, стряхивая с плеч снег.

Март, месяц нарушенных обещаний. Он указал большим пальцем за спину, чтобы удостовериться, что объявление на улице по-прежнему актуально. Мужская стрижка — 200. Детская — 85. Пенсионерам — 75. Трульс видел, как люди заходили сюда с собаками.

— Как всегда, друг мой, — сказал парикмахер с пакистанским акцентом и жестом пригласил его сесть в одно из двух свободных кресел.

В третьем сидел мужчина, в котором Трульс моментально определил араба: он смотрел мрачным взглядом террориста из-под свежевымытой челки, прилипшей ко лбу. Мужчина быстро отвел взгляд, встретившись с Трульсом глазами в зеркале: может, почуял запах бекона, а может, узнал взгляд копа. В таком случае он мог быть одним из дилеров, работающих на улице Бругата. Всего лишь травка, арабы настороженно относятся к тяжелым наркотикам. Наверное, Коран приравнивает спид и героин к свиному стейку? А может, это сутенер, золотая цепь — первый признак. В таком случае кто-то незначительный. Трульс знал в лицо всех серьезных сутенеров.

Парикмахер надел на него нагрудник.

— Да, хорошо ты оброс после последней стрижки, друг мой.

Трульсу не нравилось, когда «своим другом» его называли пакистанцы, а особенно пакистанцы-гомики, которым вскоре предстояло к нему прикоснуться. Но вот чем выгодно отличались местные гомики-парикмахеры, так это тем, что не прижимались бедрами к твоим плечам, склонив голову набок, не проводили руками по волосам и не ловили в зеркале твой взгляд, чтобы спросить, так тебя подстричь или иначе. Они просто начинали стричь, не спрашивая, хочешь ли ты помыть свои жирные волосы. Они просто обрызгивали их водой из бутылочки и, не принимая во внимание какие-либо пожелания, набрасывались на тебя с расческой и ножницами, словно участвовали в австралийском чемпионате по стрижке овец.

Трульс взглянул на первую полосу газеты, лежащей на полочке перед зеркалом. Та же песня: каков мотив так называемого палача полицейских? Большинство версий сводилось к тому, что убийца был сумасшедшим, ненавидевшим полицию, или анархистом-экстремистом. Кто-то говорил об иностранном террористе, но те обычно хотят, чтобы им воздавали почести за удачно проведенные акции, а в данном случае никто не взял на себя ответственность. Сомнений в том, что два убийства были связаны между собой, не было никаких, даты и места совершения преступлений исключали их. Поэтому одно время полиция искала преступника, которого арестовывали, допрашивали или обидели любым другим способом и Веннесла, и Нильсен. Но такой связи обнаружено не было. Потом в разработку взяли версию о том, что убийство Веннеслы было местью частного лица из-за ареста, ревности, наследства или было совершено по другому обычному мотиву. А убийство Нильсена совершил абсолютно другой преступник с другим мотивом, но у него хватило ума скопировать убийство Веннеслы, чтобы ввести в заблуждение полицию и направить ее по следу серийного убийцы. В таком случае преступника не стали бы искать в самых очевидных местах. Но полиция поступила именно так: стала искать в самых очевидных местах, как будто расследовала два не связанных между собой убийства. Но и эта версия не дала результатов.