Судьба - Вероника Рот

Я хочу возразить, но не могу. Я проглотила язык, и он застрял в моем горле благодаря дурацкому токодару. Так что я просто гляжу на руководителя Ассамблеи и жду, пока он снова заговорит.

– У меня назначена встреча с мисс Бенезит на сегодня, – наконец произносит старик. – Надеюсь, вы тоже будете присутствовать. Порой она колючая. Уверен, ваше присутствие ее умиротворит.

– Это – одна из черт, которые я в ней ценю, – отвечаю я. – Ее колючесть.

– Полагаю, это интересное дружеское качество, – улыбается руководитель. – Но в политическом контексте оно часто является преградой на пути к развитию.

Инстинкты подсказывают мне, что нужно слегка отступить.

– Наверное, все зависит от того, что вы подразумеваете под «развитием», – продолжаю я легко и непринужденно.

– Надеюсь, к концу дня мы дадим одно определение этому понятию. Что же, оставляю вас любоваться растениями, мисс Керезет. Не обделите вниманием палисадник Тепессара. Внутри слишком жарко, но, уверяю вас, вы нигде еще не встречали эти виды.

Я киваю, и он удаляется.

Вспоминаю, где я уже видела эти глаза: на фотографиях интеллектуальной элиты Колланда. Они принимают определенные препараты, позволяющие бодрствовать дольше и не ощущать усталости. От длительного применения радужки людей со светлыми глазами приобретают фиолетовый оттенок. То, что руководитель Ассамблеи родом с Колланда, мало о чем говорит мне. Я никогда там не была, знаю только, что планета богата и там не проявляют особого интереса к оракулам.

Но эти глаза… Он из тех, кто ставит прогресс превыше личной безопасности и тщеславия. Он умен и сосредоточен. Вероятно, считает себя умнее остальных.

Теперь я понимаю, что имела в виду Исэй, объявляя, что она, Аст и я теперь против всей галактики. Мы противостоим не только шотетам, но и Ассамблее.

Аст, Исэй и я сидим за гладким стеклянным столом, а напротив восседает руководитель Ассамблеи. Стол настолько прозрачный, что кажется, будто стакан воды и кувшин, стоящие под рукой руководителя, парят в воздухе. Усаживаясь, я врезалась коленками в его край, поскольку не видела, где он заканчивается. Если это было способом обезвредить меня, то план сработал.

– Предлагаю сперва обсудить то, что произошло на шотетской земле, – начинает руководитель и наполняет стакан водой.

Мы находимся во внешнем кольце корабля Ассамблеи, который представляет собой концентрические круги. Внешняя оболочка целиком состоит из стекла, которое затемняется, когда корабль обращается к солнцу – чтобы защитить глаза людей от катаракты. Сейчас корпус по левую сторону от меня темный и в помещении жарко, потому у воротника образуются капельки пота. Аст то и дело берется за перед рубашки и оттягивает его подальше от тела, чтобы не прилипал.

– На мой взгляд, отснятого видеоматериала более чем достаточно, – резко отрезала Исэй.

Она одета как канцлер: в тяжелое тувенское платье с длинными рукавами и пуговицами по самое горло. Ботинки настолько тугие, что она не могла не морщиться, пока их застегивала. Заколотые на затылке волосы блестят, словно тщательно залакированные. Платье предназначено для тувенского климата и никак не для… здешнего. Но если Исэй и жарко, она это тщательно скрывает. Наверное, для этого она и нанесла толстенный слой пудры перед выходом.

– Я понимаю ваше нежелание обсуждать это, – отвечает руководитель Ассамблеи. – Может быть, мисс Керезет соизволит все рассказать нам вкратце? Она ведь тоже присутствовала там, верно?

Исэй кидает на меня взгляд. Я складываю руки на колени и улыбаюсь, вспоминая, что руководитель предпочитает «материю» теплого бриза. Мне самой следует быть с ним такой – теплой и легкой, несмотря на ручьи пота. Я направляю ветерок, который практически щекочет его кожу.

– Конечно, – отвечаю я. – Кайра Ноавек бросила вызов брату Ризеку. Вызвала его на дуэль. А он согласился. Но перед тем, как они принялись драться, показался мой брат Айджа… – Я задыхаюсь. Не могу рассказывать дальше. – Прошу прощения. Мне сложно договориться с токодаром.

– Она не всегда может говорить то, что хочет, – поясняет Исэй. – В общем, Айджа приставляет нож к горлу моей сестры. И убивает ее. Конец.

– А что происходит с Ризеком?

– Его тоже убивают, – отвечает Исэй.

На тик мне кажется, что она собирается поведать о том, что сделала на корабле. Как прошла на склад с ножом, выпытывала признание из Ризека, а затем поразила его лезвием, словно змеиным жалом. Но канцлер говорит другое:

– Его собственная сестра. Она потащила тело с собой на корабль. Могу предположить, чтобы его не осквернила разъяренная толпа.

– И его тело сейчас?..

– Полагаю, болтается где-то в космосе. Шотеты ведь предпочитают такой способ захоронения, разве нет?

– Я не знаком с шотетскими обычаями, – руководитель Ассамблеи откидывается на спинку кресла. – Хорошо. Все, как я и полагал. Судя по реакции остальной части галактики… Да, после известия о смерти вашей сестры я отвечал на письма других лидеров и официальных лиц. Так вот, они рассматривают данное убийство как акт агрессии и желают знать, что мы намерены предпринять.

Из уст Исэй вырывается смех. Точно так же она смеялась перед тем, как проткнуть Ризека.

– Мы? Два сезона назад, после убийства нашего «нисходящего» оракула, я молила Ассамблею о помощи в объявлении войны шотетам. И мне ответили, что «гражданские разногласия», как вы их определили, между шотетами и тувенцами – проблема внутрипланетная. Что я должна бороться с ней на внутреннем уровне. А сейчас вы спрашиваете, что мы намерены предпринять? Нет никаких нас, дорогой руководитель Ассамблеи.

Мужчина смотрит на меня, выгибая брови. Если он ожидает, что я (как он там говорил?) умиротворю Исэй, его ждет разочарование. У меня не всегда выходит контролировать токодар, но я и не хочу делать что-то только потому, что так велит руководитель. У меня нет уверенности, что успокоение сыграет Исэй на руку.

– Два сезона назад Ризек Ноавек не убивал сестру канцлера, – отвечает руководитель ровным и спокойным тоном. – А на шотетской земле не назревал тотальный переворот. Ситуация изменилась.

Светонепроницаемая оболочка по левую сторону кабинета становится все прозрачнее, постепенно превращаясь из оболочки корпуса в обзорный иллюминатор.

– Известно ли вам, как долго они нас терроризировали? – возмущается Исэй. – Это началось еще до моего рождения. И длится более двадцати сезонов.

– Мне известна история конфликта между тувенцами и шотетами.

– О чем же тогда вы думали? Думали, мы – кучка тупоголовых фермеров, растящих ледоцветы? Кому есть дело до того, кто нападает на них, если это не представляет угрозы? – Из груди Исэй вырывается смешок. – Гесса страдает от партизанской войны. Это вы зовете гражданскими разногласиями? Мое лицо исполосовано шрамами, мои родители убиты. А никто и пальцем не пошевелит. Лишь выражают соболезнования. Один из моих провидцев мертв, а другой похищен. Я вынуждена разгребать это в одиночку. Так почему же сейчас вы с таким рвением стремитесь помочь мне? Что вас всех так напугало?