Грязная Сучка (сборник) - Петр Хотяновский

Жрец уверял, что с их помощью правители майя входили в контакт с высшими силами; проникали в бесконечные глубины космоса; исчисляли на столетия вперед календарь движения светил; строили пирамиды и астрологические прогнозы будущего земной цивилизации; изучали с их помощью три сущности человека – внутреннюю, внешнюю и ауру. Все это жрец рассказал Бакалавру, не отрываясь от горлышка, а когда из бутылки выпала последняя капля рома, жрец умер, не успев научить Баклавра пользоваться очками. К счастью, в момент смерти жреца очки были на носу у Бакалавра, и через них он увидел, как все три сущности жреца исчезли, а бледный комочек души медленно воспарил к небу.

Наблюдая за Юродивым через слюдяные очки, Бакалавр не нашел во внутренних и внешних сущностях особых отличий от обычных людей, но аура Юродивого была совершенно уникальной: ярко голубая, она окружала его со всех сторон и, сливаясь без всякой границы с небом, уходила в глубины Космоса.

Это было настолько невероятно, что Бакалавр для усиления ритуальных очков купил телескопическую трубу, тщетно пытаясь с ее помощью найти границу между аурой Юродивого и голубым свечением Космоса. Большего успеха он достиг, изучая ауру людей – ему удалось установить, что двух одинаковых аур не бывает. Даже у однояйцовых близнецов они отличаются по цвету и форме.

Бакалавр не спешил поделиться своим открытием. Он продолжал собирать факты и установил, что Улыбка Юродивого оказывает сильное воздействие непосредственно на ауру людей и способна изменять ее.

У некоторых людей, особенно носителей черной ауры, после встречи с Улыбкой Юродивого аура светлела и заставляла, против воли, совершать добрые поступки, что вызывало в людях неосознанное чувство беспокойства и растерянности. Конечно, это было насилие, но исходило оно от Улыбки, имевшей прямую связь с Космосом, воле которого сопротивляться невозможно. Улыбка не сходила с лица Юродивого даже во сне, дабы случайно не обделить своим благотворным влиянием случайных ночных прохожих или подвыпивших матросов, потерявших дорогу на свои шхуны после свидания с портовыми шлюхами.

Постепенно Бакалавр пришел к мысли, что проявления чудесных способностей Юродивого дают основание думать о его возможной святости. Мысль эта может показаться кощунственной, если не вспомнить многих известных с библейских времен блаженных и юродивых, причисленных к лику святых, чьими именами часто называли храмы.

Окончательно Бакалавр убедился в святости Юродивого после того, как с помощью телескопа и слюдяных очков случайно подслушал ночной разговор Юродивого с Рындой на колокольне.

Оба тосковали по лихим годам, отданным морским просторам, штормам и надутым ветром парусам. Они вспоминали полет к звездам, хохот Мулатки, долгий дрейф лодки в океане, и непонятно откуда появившееся на носу лодки светлое облачко, и голос из него – «Все будет хорошо», и пришедшее следом спасение. Из их разговоров он узнал, что в Рынде временно поселился Звон монастырского колокола из далекой северной страны, залетевший сюда в поисках Звона Утренней Тишины.

Все увиденное и услышанное Бакалавр тщательно записывал в дневник, который лег в основу книги «Необычайные свойства улыбки Юродивого и ее благотворное влияние на ауру людей, как доказательство его святости».

Несмотря на то, что Иерархи не отрицали некоторых фактов чудесного воздействия Улыбки на прихожан, церковная цензура запретила печатать книгу, посчитав кощунством намеки на возможно прижизненное причисление Юродивого к лику святых. Впрочем, в силу естественных причин, это препятствие было вскорости устранено. Юродивый умер.

Процесс перехода Юродивого в «мир иной» Бакалавр зафиксировал с абсолютной точностью: из подслушанного предсмертного разговора Юродивого с Рындой он узнал, когда и как это случится.

Слюдяные очки и телескопическая труба открыли ему тайну последнего земного сна Юродивого на ступенях паперти, в окружении мирно спящих собак. Они не выли, как это делают обычно, почуяв запах смерти даже не очень близких людей. Объяснить это можно было только одним – то, что произошло с Юродивым, еще не стало смертью в обычном ее понимании, и хотя внешние признаки были очевидны, запаха не было. Это стало для Бакалавра еще одним подтверждением возможной святости Юродивого, поскольку большинство известных случаев смерти людей, причисленных впоследствии к лику святых, происходило при полном отсутствии знаков тления.

Смерть начала проникать в тело Юродивого в тот момент, когда первый луч солнца, отразившись от цветного стеклышка, вставленного в глаз мозаичного панно архангела Гавриила над входом в собор, осветил розовым лучом улыбку на его лице. Бакалавр увидел, как в розовом свете постепенно истаяли внутренняя и внешняя сущности Юродивого, а ярко-голубой цвет ауры посветлел и растворился в первых лучах солнца. Глаза Юродивого широко раскрылись, и изо рта с последним выдохом вылетело маленькое белое «облачко», как это бывает в морозные дни, но «облачко» не растаяло, а медленно поплыло вверх – это была его душа. Юродивый проводил ее долгой улыбкой, которая в этот момент раздвоилась: мертвая улыбка навсегда застыла маской на лице покойника, а живая улыбка сошла с лица Юродивого и поселилась на ступенях собора. И только тогда собаки встрепенулись, подняли морды к небу и завыли.

Весть о смерти Юродивого мгновенно облетела город, но ни прихожане храма, ни просто жители города, ни портовые лавочники, искавшие с утра его улыбку в надежде на удачный день, ни нищие, кормившиеся из его подаяний, никто даже из любопытства не пришел посмотреть на покойника, лицемерно объясняя это желанием запомнить Юродивого с живой улыбкой на лице. И только один человек сказал правду: «Наконец мы избавились от него».

Трудно сказать, что именно имел в виду этот человек, но в глубине души все жители городка испытали какое-то облегчение, как это нередко случается со многими людьми после смерти близкого и даже любимого родственника, прожившего рядом с ними очень долгую жизнь. И дело здесь вовсе не в черствости, а в достаточно искреннем убеждении, что «там», где нет болезней и бытовых проблем, им будет лучше.

Бакалавр хотел внести тело новопреставленного в храм для отпевания, но священники отказались отслужить панихиду по той причине, что не были уверен в его истинном вероисповедании. К улыбающемуся покойнику, распростертому на ступенях собора, не захотели подойти даже те, кого от гибели в море спасли талисманы, отрезанные с одежды Юродивого. Верность ему сохранили только собаки, голуби и один мальчишка-ныряльщик: он помог Бакалавру завернуть покойника в парусину и отнести к причалу, чтоб похоронить его по морскому обычаю в водах океана, как Рулевого грозного фрегата, а не как нищего с паперти. Странная получилась процессия: под погребальный звон Рынды, Бакалавр и мальчишка-ныряльщик несли на плечах покойника. Следом, с жутким воем, шла свора городских собак, а над ними вились сотни голубей. Они безостановочно садились на покойника и взлетали, так что со стороны казалось, будто покойник летит по воздуху. Со страхом и любопытством горожане из окон и с крыш своих домов наблюдали за странной процессией, а когда тело Юродивого ушло на дно океана, на поверхность, вместе со столбом погребальной воды, вылетел громкий хохот. Горожане в страхе захлопнули окна, но это не помогло. Раздробленный на миллионы мельчайших частичек столб воды, наполненный хохотом Мулатки, воем собак и звоном Рынды, ветер понес по городским улицам, проник через окна и печные трубы в дома, где за плотно закрытыми ставнями пытались укрыться напуганные горожане. Но погребальная влага, насыщенная звуками скорби, стекала со стен их жилищ, затекала в плотно заткнутые уши, и только когда полная луна погрузилась за морской горизонт, все стихло, и горожане смогли уснуть.