Певец Волги Д. В. Садовников - Дмитрий Николаевич Садовников

class="v">И хлебом-солью закусить

С поклоном, улыбаясь, просит…

«Холопы! Эй, ступайте, прочь!

Я позову, когда мне надо…

А вот, красавица, тебе

За угощение награда!..»

И в чашу перстень дорогой

Он опускает с изумрудом…

Все по желанию кумы

Переменилось, словно чудом…

Поутру, на условный свист,

Еще задолго до рассвета,

Вошли холопы, а кума

Сидит, царицей разодета,

В парчевый, шитый сарафан;

А князь, забыв позор отцовский,

Целует хитрую куму,

Опутан силою бесовской…

V

Весна гуляет на дворе…

Про новый грех несутся слухи…

Княгиня целый день одна;

Она не плачет, очи сухи…

Был сын у ней, но и того

Колдунья злая погубила:

Ни муж, ни сын не устоял…

И вот холопа для посыла

Княгиня кличет. Слух ходил,

Что за зелеными лесами,

На Кудьме, есть один старик —

Колдун. Он знается с бесами,

Он ей из злых наборных трав

Сварит смертельную отраву,

Тогда с разлучницей-кумой

Она расправится на славу…

«Введи ко мне его!» Старик

Явился в полночь на свиданье…

Его к княгине провели,

И с нею тайное шептанье

Недолго длилось… «Вот тебе, —

Сказал он, — склянка, из нее ты

Куму в вине и угости;

Тут зелье не простой работы;

Оно и в склянке-то кипит,

А с виду цвету золотого…

Пять капель, если отольешь,

Да выпить дашь, — и все готово…

Прощай!» Ушел седой колдун…

Княгиня все с себя снимает,

Заместо шелку и парчи

Наряд черницы надевает,

И в ночь, когда все в доме спят,

Полна и страхом, и тревогой,

Она выходит и пешком

Идет знакомою дорогой…

VI

Кума от пришлого не прочь,

Всех просит: милости пожалуй!

Богат ли, беден — все во двор,

На то ведь он и постоялый…

Старуха странница пришла,

И ей покой ведь тоже надо…

«Иду я, милая, с Москвы,

Хочу пробраться до Царь-града…

Пусти, родимая, меня,

Я ночку здесь переночую…» —

«Переночуй! Вот поедим

Да выпьем чарочку — другую…

Садись сюда… Ты пьешь, аль нет?..»

— «Когда не пить! Грешна…» —

«Постой-ка. Я хмельной бражки принесу!..»

Несет, и началась попойка…

Налиты чарки до краев…

«Отпей-ка!» — «Нет, уж ты сначала…»

Кума хлебнула раз-другой

И, покатившись, закричала:

«Змея! Меня ты извела.

Да про себя-то позабыла…

Недолго жить тебе! Смотри…

Одна у нас с тобой могила!..»

Едва сказала, старый князь

Вбежал, и не прошло минуты,

Как в горло белое жены

Впился он, словно коршун лютый,

И придушил… За ним вослед

Ворвался сын… Силен и молод,

Боролся долго он с отцом

И рядом с матерью заколот…

«Тащите в реку их! Пускай

Несет, куда захочет!..» Тупо

Глядит на слуг безумный князь

И на три посиневших трупа…

Тела оттащены в Оку,

Как вдруг над сыном и женою

Зажглися яркие огни,

Сверкая радугой цветною;

А над кумою на ветру

Заколебалося, как знамя,

Кидая зарево кругом,

Нечистое и злое пламя…

Холопы вскрикнули и прочь;

Но князю страх совсем не ведом,

И кто-то шепчет все ему:

«За ними, князь! За ними следом!..»

И вот, вдоль берега Оки,

Он мчится узкою тропою,

А позади за ним спешат

Холопы робкою толпою…

VII

До устья доплыли тела,

Но вдруг на миг остановились

И, вверх по Волге повернув,

Огнями снова засветились…

Дивится князь, и в страхе он

Не в силах вымолвить ни слова;

Назад хотел бы повернуть

Аргамака он молодого.

Но тот, не слушая удил,

Храпит раздутыми ноздрями

И мчится, голову сломя,

Вдоль Волги, следом за огнями…

Перекреститься?! Но сложить

Не может он креста святого.

Себя не в силах оградить

От навожденья духа злого;

О подорожные кусты

Князь рвет богатую одежду,

Аргамака остановить

Он потерял уже надежду…

Конь мчится, гриву распустя,

И, полон бешеной отваги,

Песками, чащею лесной,

Не разбирая, где овраги,

Все дальше мчится… Путь ночной

Грозит бедою неминучей,

И вдруг умаявшийся конь

Оборвался над самой кручей…

Огни погасли; а тела

Пошли на дно реки глубокой;

И слышит помертвевший князь

Глухой и будто издалека

Какой-то голос: «Ты, злодей,

Сыноубийца, знай отныне,

Что близок твой последний час!..

Твоя могила здесь, в пучине…

Тебе пощады не дадут,

Умрешь, как зверь, без покаянья,

И тело грешное твое

Отдастся всем на поруганье!»

В лесу, направо от него,

Справляют чьи-то похороны,

Сменяют жалобный напев

Людские выкрики и стоны;

Протяжный раздается вой,

Зубовный скрежет, визг и хохот;

Сверкнула молния вдали,

И грома перекатный грохот

Все ближе катится… Рекой

Несется буря, вал вздымая,

И злобно мечется в лесу,

С корнями дубы вырывая…

Крутятся листья на ветру,

Что снег зимой в большую заметь,

Ударил гром у самых ног,

И рухнул князь, теряя память…

Холопы в страхе за него,

Везут его в поселок ближний;

А утром, бледный и больной,

Старик ворочается в Нижний…

VIII

Холопы верные молчат, —

У них и преданность холопья;

А если скажут, есть на них

Расправа: плети и ослопья…

Сам князь и верит им, и нет, —

То сыплет медными деньгами,

То, грозен словно божий гнев,

Грозит плетьми и батогами…

Но дивно всем, что сын пропал

В ту ночь, как злилась непогода,

И где княгиня, где кума,

И что нахмурен воевода…

Ведь слухи исподволь в народ

Проникнут, поздно или рано;

Они