Сокровища негодяев - Антон Медведев

— Наверное, остатки каких-то былых сооружений Компании — для «Анаконды» слишком мала масса.

На протяжении последующих сорока минут датчики еще несколько раз засекали различные металлоконструкции, но всякий раз они оказывались остатками былой хозяйственной деятельности. Даяне надоело бесцельно всматриваться в мониторы, поэтому она просто сидела в кресле, задумчиво разглядывая окутанную густыми облаками планету.

— Мисс Стоунер, посмотрите сюда, — снова подал голос капитан.

— Что там у вас на этот раз?

— Точечное повышение радиоактивности вот в этом районе плюс наличие значительной массы металла. — Капитан ткнул пальцем в радиокарту планеты.

— И что это значит?

— Я думаю, что…

— Это значит, что у нас сразу две новости — одна хорошая, другая плохая, — перебил я капитана. — Хорошая состоит в том, что мы, похоже, действительно нашли корабль. Ну а плохая — в том, что посадка нашего драгоценного корабля оказалась не столь удачной, как бы нам хотелось.

— Что ты хочешь этим сказать? — Слова Даяны тяжелели прямо на глазах.

— Если это действительно наш корабль, мисс Стоунер, то он разбился, — тихо ответил Капитан.

— Это однозначно?

— Это скорее всего именно так, — уклончиво ответил капитан. — По крайней мере я не предполагаю, при каких еще условиях могло появиться радиоактивное пятно — в этом отношении Компания всегда работала крайне аккуратно.

— Но это может быть другой корабль?

— В принципе может, мисс Стоунер, но слишком уж совпадает указанная датчиком масса с регистрационной массой корабля. — Капитан кивнул на монитор.

— В любом случае, капитан, нам надо убедиться в том, что корабль действительно разбился.

— Разумеется, мисс. Продолжим сканирование или будем садиться?

— Садимся, капитан. Если это «Анаконда», то дальнейшие поиски не имеют смысла.

— Слушаюсь, мисс Стоунер…

Посадка проходила вполне буднично. Сидя в кресле центрального модуля, я молча ждал, когда стихнет окутывающий корабль плазменный вал и откроются броневые створки иллюминаторов. Иоганзен был довольно лихим капитаном, об этом свидетельствовали весьма чувствительные перегрузки. Впрочем, трудно было в чем-либо упрекать его — ну у кого хватит терпения выдерживать предписанные для пассажирских кораблей посадочные траектории, управляя замечательным разведывательным рейдером с поистине неограниченными возможностями? По крайней мере именно так я объяснял лихие маневры капитана, на которые мой организм отзывался вполне отчетливым похрустыванием костей. Мне и в голову не приходило, что подобные маневры были выработаны капитаном совсем не от хорошей жизни — на своем долгом веку он успел побывать в самых разных переделках и потерять два корабля, сбитых зенитным огнем противника. И замысловатые вензеля «Горгона» выписывала не по прихоти капитана, а благодаря въевшейся в его кровь привычке — в конце концов, береженого Бог бережет…

Наконец раздвинулись створки иллюминаторов, но увидеть ничего не удалось — корабль шел в сплошной облачности, и лишь через несколько минут последние хлопья облаков уплыли вверх. Вытянув шею, я попытался рассмотреть землю — с моего места это оказалось не так-то просто сделать. Но ничего примечательного я не увидел — сплошной ковер джунглей с редкими скальными выступами. Было довольно сумрачно, свет местного светила с трудом пробирался сквозь густой облачный покров. «Не слишком приятное место, — думал я, глядя на проплывающие внизу джунгли. — Может, тем парням с „Анаконды“ даже повезло, что они сели не совсем удачно. По крайней мере мне бы не хотелось здесь жить, без всякой надежды когда-нибудь отсюда выбраться».

— Семь минут до контрольной точки. — Тихий голос капитана вывел меня из задумчивости.

Итак, через семь минут можно будет полюбоваться бренными останками «Анаконды». Правда, особой радости этот факт у меня не вызывал — кто его знает, что взбредет на ум Даяне, когда она убедится в крахе своих надежд? Я ей буду не нужен, а от лишних вещей она привыкла без колебаний избавляться. В данной ситуации трудно было что-то планировать, и я с полным правом мог пообещать себе только одно — если уж предстоит отправиться в мир иной, то сделать это мне будет приятнее под руку с Даяной.

— Две минуты до контрольной точки.

Что ж, сейчас все выяснится! Я почувствовал прилив азарта — наступал момент истины, близились решающие события, и ощущение этого, несмотря на весьма невеселые перспективы, наполняло меня чувством какой-то особой радости. Что, финиш? А почему бы и нет! Ведь я всегда прекрасно понимал, что рано или поздно этот момент обязательно наступит, более того — тихой унылой смерти в постели, в окружении друзей и родственников — ведь где-то они у меня есть — я всегда предпочитал смерть в азарте боя. Сегодня я, завтра ты — все равно от этого никуда не деться, так стоит ли о чем-то сожалеть? Что может быть лучше игры со смертью, заставляющей выкладываться на все сто? Без риска и приключений жизнь скучна и уныла, не успеешь оглянуться — и вот она, костлявая, призывно манит рукой. Время летит, и хуже всего, когда на излете жизни тебе абсолютно нечего вспомнить…

— Точка ноль, мы на месте.

Отстегнув страховочный пояс, я подошел к иллюминатору. «Горгона» зависла на высоте нескольких сотен метров, но, к своему неописуемому удивлению, вместо искореженных обломков по краям обугленного кратера я увидел возвышавшийся среди джунглей корабль.

— Мисс Стоунер. — Голос капитана был тих и, как всегда, абсолютно спокоен. — «Анаконда» цела, но ближе двухсот метров лучше не подходить — очень жесткое излучение, возможно, повреждены капсулы топливных элементов.

— Хорошо, капитан, садитесь на безопасном расстоянии. — Даяна привстала, отстегивая пояс, и в этот момент раздался предупреждающий окрик капитана, «Горгона» взревела турбинами и рванулась в сторону. Уцепившись за поручень, я успел заметить протянувшиеся к кораблю огненные молнии, и тут же вставший на дыбы корабельный борт вышиб из моей головы остатки сознания…

В жизни лейтенанта Фукашиги не было каких-то особо памятных вех, не было тех событий, которые принято считать судьбоносными. Внешне его жизненный путь был прост; и вполне обычен, и стороннему человеку было бы очень трудно заметить в поведении этого невысокого молодого, человека что-нибудь необычное. Пожалуй, единственной чертой, которую все же смог бы выделить внимательный наблюдатель, была некоторая скрытность, нежелание привлекать какое-либо внимание к своей персоне. Где бы он ни служил, о нем никто не мог сказать ничего плохого, как, впрочем, и ничего особо хорошего — тем не менее карьера его продвигалась достаточно успешно. Внешне он всегда был типичным середняком — в меру усерден и исполнителен, от работы не отлынивает, но и не навязывается, со всеми умеет поддерживать нормальные отношения, никогда, правда, не переходящие в разряд дружеских. Но если бы кто-нибудь мог заглянуть в душу этого спокойного молодого человека, его наверняка бы опалило поистине адским огнем. За внешним спокойствием скрывались неукротимый нрав и полное отсутствие моральных и любых иных сдерживающих принципов. То, что люди принимали за спокойствие и рассудительность, на деле оборачивалось трезвым расчетом.