Мальчик, который заставил мир исчезнуть - Бен Миллер

Взгляд Харрисона остановился на Ланином скребке.

Это могло сработать. Можно подцепить верёвочку скребком!

– Лана! Помоги! – крикнул Харрисон, чувствуя, что вот-вот лишится не только робоклешни, но и себя самого.

Снова взгромоздившись на скамеечку, мальчик поднял скребок в окно, подвигал ручкой и стал смотреть, как скребок смыкается на верёвочке чёрной дыры.

Так осторожно, как только мог, Харрисон втянул чёрную дыру в открытое окно, следя, чтобы она не коснулась рамы. Потом он подтащил к себе головку скребка, перебирая руками, пока не смог крепко схватиться за верёвочку.

Харрисон издал огромный вздох облегчения.

Потом его желудок вновь рухнул куда-то вниз, когда мальчик осознал, что должен сделать. Пришло время рассказать родителям правду.

– Где-где Гектор Брум? – переспросил папа Харрисона.

– Вот тут, – ответил Харрисон, указывая на чёрную дыру.

– Гектор Брум в твоём шарике?

– Это не шарик, – сказал Харрисон, по ощущениям, в сотый раз. – Это чёрная дыра.

Оказалось, что правду рассказывать довольно непросто, поскольку ни мама, ни папа как будто не понимали, что он пытается сказать.

Родители Харрисона переглянулись.

– Харрисон, своим враньём ты нисколько не помогаешь найти Гектора, – сказала мама.

– Я не вру! – воскликнул Харрисон, начиная чувствовать раздражение. – Он там. Как и Блу. И все наши школьные учебники, немножко брокколи и слон Элмонд.

– Кто такой слон Элмонд? – с ужасно озадаченным видом спросил папа.

– Ш-ш-ш, – шикнула на него мама. – Одна из мягких игрушек Харрисона.

– А, ну да, – сказал папа, будто и раньше это знал, хоть на самом деле и не знал.

– Есть ли в твоей «чёрной дыре» ещё что-нибудь? – уточнила мама.

– Ну, дайте-ка подумать. Ветчина с прошлого ужина, мой вчерашний школьный обед, велосипедный гараж и бассейн-лягушатник.

Последовала продолжительная пауза, во время которой ничего особо не происходило. Мама несколько раз открыла и закрыла рот, но не произнесла ни слова. Потом папа улыбнулся. А потом начал хихикать.

– Простите, – сказал он, пытаясь сохранить серьёзное лицо. – Мне на миг показалось, что ты сказал «велосипедный гараж и бассейн».

– Я это и сказал, – кивнул Харрисон.

– Не глупи, – со смешком сказала мама.

– Я не глуплю! – воскликнул Харрисон. – Бросьте туда что-нибудь – увидите сами!

– Нельзя вот так просто владеть чёрной дырой, – сказал папа.

– Можно! – закричал Харрисон. – И я владею!

– А теперь по правде… – начала его мама.

– Ы-ы-ы-ыр-рг-гх-х-х-х-х! – простонал Харрисон.

– Ой-ой, – сказал папа, пятясь. – Код Красный.

– А-А-А-А-А-АР-Р-Р-Р-Р-РГ-Г-Г-Г-Г-ГХ-Х-Х-Х-Х-Х! – проревел Харрисон. – Я ПРО СТО НЕНАВИЖУ, КОГДА ВЫ ТАК ГОВОРИТЕ!

И, не успел он понять, что делает, Харрисон начал размахивать чёрной дырой вокруг себя, всё быстрее и быстрее.

– Харрисон! Успокойся! – крикнул папа.

– И расскажи правду! – добавила мама.

– Ы-Ы-Ы-Ы-ЫР-Р-РГХ! – взвыл Харрисон.

Харрисон всё крутился и крутился, так что в конце концов всё, что он мог видеть, – это чёрная дыра, а весь остальной мир превратился в сплошное мельтешение позади неё.

– ПОЧЕМУ МНЕ НИКТО НЕ ВЕРИТ??!! – провизжал мальчик.

Но никто ему не ответил.

У Харрисона начала кружиться голова. Потом его затошнило. Потом он перестал кружиться.

Кухня, покачиваясь, вернулась в фокус. За кухонным столом сидела Лана, раскрашивая фиолетовым мелком хвост единорога.

На плите закипало яйцо для неё. А над головой Харрисона покачивалась чёрная дыра. Иными словами, всё было в точности как раньше.

Вот только…

Родители пропали без следа.

Без единого.

– Я есть хочу, – сказала Лана, отрываясь от своего рисунка.

Однажды, когда Харрисон здорово распсиховался в универмаге, потому что ему сказали, что он не получит новую игрушку, его родители вместо того, чтобы отчитать его или попытаться успокоить, спрятались за вешалкой с пальто. «Может, они и сейчас прячутся», – подумал Харрисон.

Но, поискав, он не обнаружил родителей ни в шкафах, ни под столом, нигде в кухне, где можно было бы спрятаться. В мозгу у мальчика поселилась Мучительная Мысль, и он изо всех сил постарался не обращать на неё внимания.

– Где папочка? – спросила Лана.

– Нигде, – сказал ей Харрисон. – То есть… где-то, но, наверное, не здесь.

– Где мамочка?

– Ага, – ответил Харрисон. Это был так себе ответ, но голова шла кругом, и лучше он ничего не придумал. Могло ли быть так, что в приступе гнева он смёл родителей в чёрную дыру?

– Яичко, яичко! – закричала Лана.

– Ладно, – ответил Харрисон, и к нему пришла ещё одна Мучительная Мысль. Если их мама и папа угодили в чёрную дыру, означало ли это, что теперь он за всё отвечает?

– Яичко, яичко! – повторила Лана.

– А волшебное слово? – спросил Харрисон.

– Яичко, яичко! – завопила Лана в два раза громче.

– Пожалуйста, – поправил её Харрисон. И, произнеся это слово, он вдруг осознал, почему его родители вечно твердили это ему самому. В конце концов, не очень-то приятно, когда кто-то приказывает тебе и даже не пытается казаться вежливым.

– Пожа-а-алуйста, – сказала Лана таким тоном, каким обычно говорят: «Ой, да отстань от меня уже».

Харрисон решил, что единственным способом успокоить сестру, чтобы он смог придумать какой-нибудь план, будет накормить её. Но выяснилось, что кормить трёхлетку куда сложнее, чем кажется. Как только Харрисону удалось подать Лане яйцо, она захотела, чтобы он срезал с него верхушку. Как только он по дул на него, чтобы оно стало идеальной температуры, она потребовала посолить его. Как только он нашёл ей подушку, чтобы сестра сидела на той высоте, на какой ей хотелось, она потребовала стакан воды. К концу завтрака Харрисон совершенно вымотался.

Неужели родители проходили через такое ежедневно? Тогда неудивительно, что они вечно жаловались.

Внезапно Харрисон обнаружил, что жутко по ним скучает. Что он будет без них делать?

Если папы не будет, кто станет давать ему кусочек тоста с арахисовой пастой, если он проснётся посреди ночи, проголодавшись? А без мамы кто станет укладывать его спать и читать перед сном историю?