Взывая к мифу - Ролло Мэй

Сопутствующей проблемой является то, что мы часто путаем знаменитостей с героями. Имеется вполне четкое и справедливое определение: «Знаменитость – это индивидуум, о котором знают, что он знаменит». Из рейтингов Нильсена, из страниц, посвященных общественной жизни, из трескучей и сверкающей рекламы, которую мы вынимаем из своих почтовых ящиков и которая просто-таки умоляет нас принять десять миллионов долларов из рук какого-то джентльмена, мы узнаем о «знаменитостях», которые раздают липовые обещания и приглашают принять участие в чем-то фальшивом. Но только очень немногих из них можно назвать истинными героями.

Мы в Америке, в русле движения, называемого «яппи», также часто путаем стремление к обретению своего героя с погоней за длинным рублем. Во время своей лекции в Калифорнийском университете в Беркли Айвен Боски (Ivan Boesky), миллиардер с Уолл-стрит, заработавший состояние игрой на бирже, являвшийся ролевой моделью для многих яппи 1980-х годов, заявил: «В жадности нет ничего плохого». После этой фразы зал заполнили воодушевленные и одобряющие аплодисменты, причем невозможно сказать, чего было в них больше – просто реакции на диковинную фразу или восхищения своим героем, поклонения ему. Но сейчас, когда пишется эта книга, Айвен Боски находится в тюрьме, отбывая срок за незаконные операции на рынке ценных бумаг и другую преступную деятельность на Уолл-стрит. Он не только сам угодил за решетку, но и потянул за собой целый ряд своих коллег. Интересно, что сейчас в своей камере чувствует Боски, когда вспоминает свое высказывание о жадности и о том, что «после завершения успешной сделки вы можете быть довольны собой».

Именно такие ложные герои придают стремлению иметь своего героя столь негативную коннотацию. Президент Рейган, как и целый ряд его соотечественников, вероятно, считал своим героем Оливера Норта, который очевидным образом нарушал законы в таких масштабах, которые до сих пор до конца не известны. Неудивительно, что сегодня число наших героев так мало.

Исследования, проводимые среди студентов, также обнаруживают крушение идеи героизации. Артур Ливайн провел такое исследование, о котором рассказал в книге «Когда гибнут мечты и герои». Он высказал следующие печальные мысли:

[Эта] информация среди прочего показывает, что сегодняшние студенты всецело захвачены материальными вопросами и проблемами, полны цинизма по отношению к обществу и к общественным институтам (включая и институт высшего образования), но весьма преуспели в получении обманными способами оценок, вполне с этим мирясь. И что еще более важно, все их устремления направлены только на себя, носят лично индивидуалистический, а не общественно-гуманитарный характер, отражая философию «я превыше всего», которой нация буквально пропиталась в последнее десятилетие[41].

Нашей целью в русле поисков мифов современного общества является заново ввести в жизнь основные принципы героического. Очень вдохновляюще было столкнуться с высказыванием директора одного из колледжей: «Я считаю, что учащимся нужны свои герои, и точка. Когда я общаюсь с ними, спрашиваю их снова и снова, кто для них является героем, то этот вопрос ставит их в тупик и выглядит для них странным»[42].

Фридрих Ницше четко сформулировал нашу цель:

Смыслом всех ваших усилий тут, на земле, является то, чтобы Великий Человек мог появиться и жить среди вас – снова, и снова, и снова. Среди вас всегда должны быть люди, способные поднять вас до тех высот, которые вы в принципе способны достигнуть; именно это является той наградой, к которой вы стремитесь и которую жаждете. Только случайное появление на свет божий таких человеческих созданий может оправдать само ваше существование… А если вы сами не являетесь тем великим избранным, так станьте хотя бы «небольшим»! И таким образом вы поддержите тот святой огонь, из которого на землю может выйти гений[43].

Я сильно обеспокоен упадком гуманитарной науки, культуры и образования в Соединенных Штатах, ибо через все это учащиеся знакомятся с шедеврами западной литературы. Какой-то преподаватель английской литературы в одном из западных университетов сказал, что в его группе всего пять студентов, в то время как на выпускном курсе факультета компьютерных наук – три сотни. Похоже, что мы забыли заявление Макса Фриша: «Технология – это умение так обустроить мир, чтобы мы его вообще не чувствовали». Она – об ответе на вопрос «что?» о человеческом существовании, а не на вопрос «как?», по которому мы так изголодались. Об этом буквально кричат наши так и не прочитанные классические произведения, и богатства нашей истории, и литература всех прошлых веков, которая остается нетронутой. Но призыв к изучению мифов все еще слышен, правда, как очень слабый голос, во многих студенческих кампусах. Мартин Лютер Кинг – один из немногих истинных героев двадцатого века – осмелился мечтать, рисковал своим здоровьем и самой жизнью, посвятив себя борьбе за воплощение этой мечты в действительность.

Будучи студентом колледжа, я запомнил стихотворение, которое хотя и не относится к бессмертным поэтическим образцам, но было для меня вдохновляющим фактором, когда по вечерам я прогуливался по кампусу:

Исполнятся или нет мечты отдельного человека – это не главный вопрос, связанный с героем или героиней. Мы подражаем герою. Множество женщин и мужчин, старых и молодых, смелых и застенчивых, чувствуют, как их сердца бьются в триумфальном восторге, чувствуют, как растет их самооценка, когда, например, они ощущают себя Мартином Лютером Кингом, идентифицируя себя с ним. Как я считаю, Альберт Швейцер и мать Тереза для нас такие же герои, каким был Махатма Ганди за полстолетия до наших дней. Несмотря на то что мать Тереза не преуспела в облегчении страданий большинства жителей Калькутты, а Швейцер не смог победить или хотя бы уменьшить масштабы распространенности чумы в Африке, эти герои до сих пор светятся словно звезды на нашем мифическом небосводе. Ибо они дают нам величайший возможный дар, гарантию того, что в нашей вселенной есть люди, с которыми мы надеемся себя отождествить.

Наши герои несут в себе наши чаяния, идеалы, надежды и убеждения, так как они являются порождениями наших мифов. Мы создаем своего героя по мере того, как отождествляем себя с его (или ее) деяниями – в самом глубоком смысле. Таким образом, герой – порождение коллективного творчества – как наш собственный миф. Именно это делает героику столь важной: она отражает наше ощущение идентичности, все наши эмоции, наши мифы.