Сокровище Великих Моголов - Наталья Александрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ничего себе!
– А где сейчас находится этот трон?
– К сожалению, он не сохранился. Вскоре после того, как Надир-шах привез трон из Дели, его собственную столицу захватили и разграбили курды. Они разобрали Павлиний трон на мелкие части и продали все золото и драгоценные камни скупщикам из Багдада и Алеппо… так что этого выдающегося творения индийских мастеров больше не существует…
– Какая жалость!
– Да, действительно… мы можем судить о нем только по воспоминаниям современников и по немногочисленным сохранившимся изображениям…
– А что такое смарагды и яхонты?
– Смарагды – это старое русское название изумрудов, а яхонты – это рубины…
Любознательная дама все не унималась.
– А как фрагмент этого индийского трона оказался у графа Шереметева?
– Ну, во-первых, граф был сказочно богатым человеком и охотно покупал всякие редкости и диковины, так что мог купить и фрагмент знаменитого трона. Но я же сказал вам, что это – всего лишь легенда. Почти двести лет, со смерти старого графа, этот драгоценный артефакт безуспешно искали сначала его наследники, а потом – сотрудники музея, размещенного во дворце. Если бы он существовал, его давно бы уже нашли…
Экскурсанты стали оживленно обсуждать немыслимую роскошь восточных владык и русских вельмож прошлых столетий.
Сарычев воспользовался этим, незаметно отделился от группы и выскользнул из музыкальной гостиной.
Третью неделю Асаф-бек, посланец афганского правителя, жил на постоялом дворе. Каждый день в сопровождении единственного слуги он приходил ко дворцу падишаха, каждый день выходил к нему толстый напыщенный служитель, каждый день смотрел на афганца так, словно видел его первый раз, каждый день важно кивал и говорил, что непременно передаст просьбу об аудиенции помощнику визиря – и на следующий день ничего не менялось.
Наконец Асаф-бек пожаловался хозяину постоялого двора, пожилому персу с маленькими хитрыми глазами, похожими на две черные гератские маслины.
– Наверное, мне придется вернуться домой, так ничего и не добившись! Наверное, мне придется сказать своему правителю, что я не смог исполнить его повеление! Наверное, я не гожусь для таких поручений! Правитель будет разгневан…
Трактирщик посмотрел на постояльца искоса, чуть насмешливо, понизил голос и сказал:
– Странный ты человек, афганец! Совсем не умеешь делать дела! Совсем не знаешь городских порядков! Совсем не знаешь, как следует поступать в большом городе!
– Я воин! – гордо ответил афганец. – Я умею сражаться. Я умею колоть копьем и рубить мечом. Я умею преследовать врага и отступать, когда нужно. Я привык к чистому воздуху гор и степей. У вас в городе мне душно. Я не знаю ваших порядков.
– Ты платишь мне хорошие деньги за стол и кров, афганец. Хочешь, я дам тебе бесплатный совет?
– Говори!
– Тот служитель, который встречает тебя каждый день, обещает передать твою просьбу помощнику визиря?
– Обещает. Но на следующий день ничего не меняется, как будто он видит меня первый раз. Должно быть, у вас, городских жителей, очень короткая память.
– Если он что-то обещает сделать для тебя – ты должен сделать ему подарок. Таковы городские порядки.
– Подарок? – удивленно переспросил Асаф-бек. – Но за что? Он ведь находится на службе, он должен делать свою работу, чтобы не разгневать повелителя…
– Таковы уж придворные порядки. Между нами, афганец, таковы вообще наши порядки. Без подарка ты здесь ничего не добьешься. Так уж повелось издавна.
– Что же ему подарить? Амжахарское седло? Текинского коня? Дамасский меч?
– Странный ты человек! Придворному служителю ни к чему конь или седло, а тем более меч. На коня он не сможет взгромоздиться, меч он не удержит в руке. Подари ему денег.
– Сколько?
– Сколько сможешь, афганец, но не меньше двухсот мараведи. Аудиенция у падишаха – это важное дело, здесь нельзя отделаться какой-то мелочью.
– Двести мараведи – это большие деньги…
– Ты каждый день тратишь на стол и кров десять – пятнадцать мараведи. Проживешь здесь еще две недели – и столько же денег утекут у тебя между пальцев. Ты потратишь эти деньги впустую и вернешься к своему правителю ни с чем. Конечно, мне это только выгодно, но я хочу тебе добра, афганец!
Асаф-бек поблагодарил трактирщика и на следующий день, когда к нему вышел прежний служитель, протянул ему кожаный кошель с золотыми монетами.
Служитель посмотрел на него с интересом, взвесил кошель на руке, удовлетворенно кивнул и сказал, чтобы завтра сразу после утреннего намаза афганец подошел к западным воротам дворца. Там его будут ждать.
– А как же помощник визиря? Ты скажешь ему обо мне? Ты передашь ему мою просьбу?
– А при чем здесь помощник визиря! – Служитель воздел глаза к небу и махнул короткой рукой с толстыми пальцами. – Мы вполне можем обойтись своими силами.
До конца дня я буквально изнывала на работе. Уселась за свой стол, включила компьютер и бездумно пялилась в экран, делая вид, что погружена в раздумья, даже кофе со Светкой не стала пить, чтобы она не прицепилась с расспросами.
Сотрудники шептались по углам, дамы беспрерывно бегали в туалет – макияж подправить или чашки вымыть, пока Кисляев, выглянувший из кабинета, не пресек это безобразие.
Очень мне не понравился его начальственный голос, а особенно то, как быстро он занял кабинет Сарычева.
Еще не понравился его взгляд. Как будто он что-то про меня знает, но пока придерживает сведения на всякий случай.
Возможно, у меня паранойя, но нужно подстраховаться. Неприятности лучше предупредить, чем расхлебывать.
Рано или поздно менты до меня доберутся, потому что, получается, что я видела шефа последней из сотрудников. Они небось объявили его в розыск и теперь роют землю носом.
Анфиса Павловна сказала, что начальство на ментов давит, поскольку жена Сарычева была какой-то важной чиновницей в городской администрации. Так что ментам нужно поскорее дело закрыть или хотя бы отчитаться о проделанной работе.
Убийцу искать они и не подумают – вот же он готовый, то есть муж. Я его топить не собираюсь, но тут уж каждый за себя. Поэтому я решила сразу определиться.
Значит, я ничего не знаю ни про какое убийство. Сарычев вызвал меня с машиной в качестве личного шофера, я его довезла до объекта, а потом уехала. И на этом варианте буду стоять насмерть.
Как поется в старой песенке? «Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не знаю, ничего никому не скажу. Та-та-та».