Я - Грейс Келли - Екатерина Мишаненкова

В 1952 году, когда «Ровно в полдень» вышел на киноэкраны, Грейс Келли стали присылать много приглашений на пробы.

Но она по-прежнему не стремилась связывать себя контрактом, желая оставаться свободной. Из-за этого лучшие из предлагаемых ей в тот период ролей достались другим актрисам – студии предпочитали работать с теми, кто связан контрактом. Но зато ее пробы увидели на киностудии «Метро-Голдвин-Майер» и… сделали ей предложение, от которого она не смогла отказаться.

Грейс пригласили в новый фильм «короля Голливуда» Кларка Гейбла. Однако для того чтобы получить роль, надо было отказаться от свободы и подписать семилетний контракт с киностудией.

И Грейс решилась – игра стоила свеч. Тем не менее она тоже выдвинула свои условия. В частности, она потребовала, чтобы ей позволили постоянно жить в Нью-Йорке и участвовать в театральных постановках, плюс она добавила пункт, что студия не может задействовать ее больше чем в трех картинах в год. На «Метро-Голдвин-Майер» согласились с ее условиями, и через несколько дней Грейс радостно написала одному из своих друзей: «Сядь и, затаив дыхание, выслушай главную новость. Я буду сниматься в Африке вместе со стариной Кларком Гейблом!»

Фильм «Могамбо», ради которого она отказалась от свободы, был римейком популярного фильма «Красная пыль», снятого в 30-е с тем же Гейблом в главной роли. Сюжет оставался практически таким же – жаркий любовный треугольник на фоне экзотических пейзажей, только действие было перенесено из Малайзии в Африку.

На съемках «Могамбо» у Грейс Келли с Кларком Гейблом закрутился бурный роман.

Грейс Келли не могла не влюбиться в Гейбла. Он соответствовал ее идеалу мужчины даже больше, чем Гэри Купер, а главное, он еще не устал от жизни и был вполне готов закрутить роман с девушкой младше его на двадцать восемь лет.

К тому же в Африке Грейс была свободна – туда не так просто было прислать Лизанну или кого-либо другого, чтобы за ней присмотреть. И воздух свободы ударил ей в голову… да и не только ей. Другие члены съемочной группы тоже развлекались вовсю – алкоголь лился рекой, каждый вечер были музыка, теннис и новый фильм, который крутили на привезенном с собой кинопроекторе. В конце декабря им самолетом доставили шампанское, рождественских индеек и самого Фрэнка Синатру, который дал мини-концерт, а заодно отпраздновал Рождество вместе с женой. В африканскую пустыню словно перенесся кусочек Голливуда, причем не такой уж маленький – палаточный городок, в котором жили киношники и обслуживающий их персонал, состоял примерно из трехсот палаток.

Роман Грейс и Кларка Гейбла развивался у всех на виду – они и не думали его скрывать. По воспоминаниям других членов съемочной группы, Грейс звала Гейбла «Ба», что на суахили означало «отец», ездила с ним на озеро купаться голышом, каталась по саванне на его джипе, а все остальное свободное время проводила в его палатке.

Единственное, в чем Грейс не удавалось составить компанию Гейблу, так это в распитии спиртного.

«Ее миленький носик розовел, – вспоминала Ава Гарднер, – потом ее начинало рвать, и нам приходилось ее спасать. Или же она ни с того ни с сего обижалась и убегала куда-нибудь в темноту. Вскоре Кларк очухивался и спрашивал: «Киса, куда она подевалась? Это ведь Африка! Здесь далеко не убежишь…» И я была вынуждена отправляться на ее поиски и приводить назад, пока ее там львы не сожрали».

Пить Грейс так никогда и не научилась, что спасло ее от участи многих голливудских звезд, превратившихся к концу жизни в алкоголиков. Ее нью-йоркские друзья, веселившиеся с ней на вечеринках в пору ее работы моделью, вспоминали, что она могла выпить немного шампанского для поднятия настроения или за компанию, но не больше. Кроме того, что ей от алкоголя становилось плохо, она еще панически боялась плохо выглядеть на фотографиях. Кларк Гейбл немного избавил ее от этого страха, но, к счастью, не окончательно.

Но кроме романов, спиртного и упоения свободой был, конечно, еще и фильм, который они приехали снимать. Грейс получила возможность показать все то, чему она училась последний год, и она эту возможность с блеском использовала. Может быть, ей недоставало той профессиональной легкости, с которой вели свои роли опытные Кларк Гейбл и Ава Гарднер, но с фильмом «Ровно в полдень» было уже не сравнить – теперь Грейс очень убедительно играла женщину, изо всех сил сдерживающую рвущиеся наружу страсти.

Через несколько дней после Нового года натурные съемки закончились и группа отправилась в Лондон.

Там их уже поджидали вездесущие репортеры, которых больше всего интересовали слухи о романе Кларка Гейбла с Грейс Келли.

Семья Келли, до которой доходили все эти слухи, как обычно, забеспокоилась и поспешила вмешаться. Причем на этот раз сторожить и вразумлять Грейс прилетела не Лизанна, а сама Маргарет. Она сказала Грейс, чтобы та бросила глупости, а потом составила ей и Гейблу компанию за ужином.

Тот, будучи опытным донжуаном, сразу понял, что этот роман пора заканчивать. На Маргарет он постарался произвести самое приятное впечатление, а Грейс объявил, что все кончено, надо расстаться друзьями, и даже поставил у своих дверей в отеле охранника, чтобы тот не пускал ее к нему. За его плечами были десятки романов и четыре брака, поэтому он хорошо знал, когда надо ставить точку.

Грейс этого не понимала, пыталась прорваться к нему в номер, плакала, жаловалась в письмах к подруге, но Гейбл был непреклонен и изо всех сил демонстрировал дружески-отеческое отношение к ней. Он даже проводил ее в аэропорт, когда она улетала, и пожелал ей доброго пути. Время показало, что он повел себя абсолютно правильно, – страсть в разлуке быстро прошла и в дальнейшем они с Гейблом встречались действительно как друзья и не раз появлялись вместе на различных голливудских мероприятиях.

После «Могамбо» Грейс Келли стала признанной звездой, пусть и только восходящей.

Журнал «Лук» назвал ее лучшей актрисой 1953 года, а Американская киноакадемия выдвинула ее на «Оскара» за лучшую женскую роль второго плана. Правда, ходили слухи, что на «Оскара» ее выдвинули не совсем за заслуги, а просто «Метро-Голдвин-Майер» сделала на нее большую ставку и нажала на все педали, чтобы награда досталась их восходящей звезде.

Почему студия сделала такую ставку на Грейс? Пожалуй, ей прежде всего повезло. Чтобы стать звездой в Голливуде, недостаточно было обладать талантом или внешностью. Мэрилин Монро (их с Грейс Келли очень удобно сравнивать, поскольку начинали они примерно одновременно, но шли к славе совершенно разными путями) долго не могла пробиться на первые роли, потому что сексапильных блондинок в Голливуде в то время и так хватало. Ниша была занята.