Клык. Хвост. Луна. Том I - Лин Возовски

Лисица на мгновение обратила свои жгучие глаза на женщину, затем продолжила прожевывать обветренный кусок крольчатины.

– Иногда от ее взгляда у меня подкашиваются ноги, и сдавливает дыхание. Хорошо, что отец направил эту лису к моему брату. Я бы с этой хищницей не подружилась, – буркнула Астра, скрестив руки на груди.

Старушка медленно, с треском в суставах, встала с табуретки и принялась ополаскивать руки в небольшом тазу.

– Появление Хеллы в наше время великая загадка. Возможно, это предзнаменование грядущих перемен, Астра. – Женщина влила несколько мутных капель в таз из маленькой склянки с желтой жидкостью.

– Я помню эту историю, Эхора. – Астра перевела на серебристо-белую лисицу заинтересованный взгляд. – Хелла пришла к воротам общины на второй день после моего рождения.

– И на второй день после смерти твоей матери, – добавила Эхора, затем набрала в ладони немного воды из таза и умыла сморщенное лицо.

Астра присела на табуретку в центре комнаты и задумчиво опустила голову на ладони.

– Я не грущу по маме. Я ее даже помню. Но мне порой невыносимо смотреть, как ее образ всплывает в печальных глазах Фьерда. Вспоминать, как отец переворачивался в холодном поту и кричал ее имя сквозь кошмарные сны. – Голос Астры стал сухим и черствым, взгляд упал в пустоту. – Хелла… Хелла… это имя гремело на весь дом и не давало мне спать многими ночами.

Эхора навалилась на стол с закрытыми глазами, будто погружаясь в те же воспоминания. Словно сама пережила все те бессонные ночи в доме Винтер.

– Дорр Винтер дал этой лисице имя, принадлежащее твоей матери. Он верит, что душа Хеллы после смерти обрела облик в виде древнего зверя, который вышел из леса, чтобы оберегать вашу семью. – Старушка продолжала стоять с закрытыми глазами, упершись одной рукой о поверхность стола.

– А ты как считаешь, Эхора? В Хелле присутствует душа моей матери? – спросила Астра, вопросительно подняв взгляд на старую женщину. – Ты – названная Зеницей, кроме тебя никто не разгадает эту загадку.

Эхора медленно раскрыла свои глаза, вернувшись из прошлого, после чего подошла к маленькому окну и направила свой взор сквозь мутное стекло на полосу высоких елей.

– У Великого Севера имеются планы на свои земли. И, вероятно, он не считает нужным посвящать в них людей. – Эхора сняла с головы черный платок, обнажив при этом абсолютно гладкую голову без единого волоса. – Рано или поздно мы сами обо всем узнаем.

Лысая горбатая старушка не спеша двинулась в сторону Астры, шаркая ногами по половым доскам. Подойдя вплотную к Астре, она приподняла белоснежный подбородок девушки кверху.

– В твоей жизни достаточно загадок, Астра Пламенноокая. – Эхора провела большим пальцем руки по правой щеке Астры, снимая при этом часть крема с ее обезображенного лица. – Не надейся, что сможешь отыскать ответы, если начнешь скрываться от своей природы.

Уродливые ожоги вновь выступили на свет на правой щеке Астры. Девушка, на время забывшая свое ужасное лицо, стыдливо прикрылась ладонью и опустила грустный взгляд на свои колени.

– Когда то, в детстве, у тебя были такие же волосы, как и у твоей матери: яркие, как свет алмазной звезды, льющиеся, как хрустальный горный водопад. – Женщина принялась ласково водить своей сухой рукой по рыжим волосам Астры. – Огонь оставил тебя в живых. Обменял твои прямые светлые волосы на огненные кудри. И наградил этим лисьим глазом, вдохнув в тебя частицу своей пылающей ярости.

– А еще, мне рассказывали, что я была полностью лысая после костра. Прямо как ты сейчас, Эхора, – задорно произнесла Астра, перехватив руку старушки.

Лицо старушки засветилось, оценив шутку.

– Через несколько дней мы провели обряд ронвэ, где волей Северного леса передали тебе имя – Пламенноокая. Хотя твой отец до последнего настаивал на другом имени. – С теплом вспоминала Эхора. – Все тогда были уверены, что твои серебряные волосы отрастут обратно.

Стоило Эхоре произнести последнее слово, как одна из четырех стеклянных банок на полке треснула, и из расщелины потекла красная тягучая жижа. Лицо старушки обратилось в камень, губы сжались, а челюсть сделала несколько движение в разные стороны.

– Что это было, Эхора? – взволнованно произнесла Астра, изучая треснутую на полке банку.

– Что-то очень дурное, дитя мое.

Женщина подошла к полке и осторожно взяла в руки лопнувшую банку. Она крутила ее в своих руках, любопытно осматривая: кроваво-красная жижа стекала по ее костлявым рукам и капала на пол.

– Тебе пора, Астра. Дома тебя уже ждут.

– Ждут для чего, Эхора? Я ничего не понимаю, – тревожно спросила Астра.

– Я тоже ничего не понимаю, дитя мое. Я тоже. Но выдвигаться тебе нужно уже сейчас. Поторопись, сайха Астра, – резко произнесла Эхора, затем подошла к столу и окунула разбитую банку в таз с водой.

– Увидимся позже, Эхора, – произнесла Астра, вставая с табуретки.

– Береги себя, Пламенноокая, – хриплым голосом проговорила старушка, не отрывая взгляда от таза с разбитой посудой.

Астра остановилась у выхода из комнаты вместе с Хеллой. Лисица вопросительно взглянула огненными глазами на свою спутницу.

– Или ты в этот раз проведешь меня, или я, клянусь всеми богами Севера, запнусь и сверну себе шею, – сказала Астра, указывая ладонью на темный коридор.

Хелла на мгновение прижала свои длинные острые уши к голове, затем трубой вытянула свой хвост. Астра с ухмылкой схватилась за пушистый отросток, после чего лисица повела ее сквозь мертвую черноту коридора к выходу.

Вой пробирался по сугробам лесной чащи, истошно посапывая и бурча себе под нос терпкие ругательство. Горящая на ветке тряпица освещала красное запыхавшееся лицо толстяка. Игривые языки пламени отражались на прозрачных пузырях соплей, раздувавшихся из его носа. За его спиной, по вытоптанным следам, следовал едва живой Дико, связанный по торсу веревкой с замыкающим южанином. Из-за надетого на голову мешка, пленник не мог видеть протоптанных следов впереди идущих, поэтому часто утопал в глубоких местах, проваливаясь в снег и затягивая за собой полумертвого горбатого северянина. Вою приходилось возвращаться назад, чтобы вытащить упавших спутников из снежного капкана.

Когда горе парочка в очередной раз опрокинулась, издавая исступленные вопли, Вой присел на стоящий рядом пень и воткнул самодельный факел рядом в снег.

– Нам придется остановиться на ночлег и развести костер, иначе будете спать в холодном сугробе, – прерывисто, еще не отдышавшись, простонал толстый северянин.

Пленник уперся локтями в твердую землю под снегом и с помощью колен вырвался из сугроба, вытаскивая за веревку ослабевшего Дико.

– Я ненавижу Север! Ненавижу северян! И ненавижу этот треклятый снег! – кричал сквозь мешок пленник, пытаясь отвязаться от горбатого спутника, но скованные руки не давали ему возможности этого сделать.