Секрет коричневых ампул - Екатерина Вильмонт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Татьяна Мироновна, я вот подумала… без милиции тут необойтись, – высказалась я.
– По-моему, тоже! – поддержала меня Матильда.
– Да, думаю, вы правы… Но я вспомнила, сын одной моейприятельницы – следователь. Вот ему я и позвоню! По крайней мере, он скажет,как и через кого лучше действовать!
– Правильно! – воскликнула Матильда.
– А вы и вправду молодчины! – сказала ТатьянаМироновна. – Вот только наши занятия получаются какие-токриминальные, – усмехнулась она. – Очевидно, не зря говорят – наловца и зверь бежит. Знать бы еще, что это за зверь…
– Татьяна Мироновна, мы, пожалуй, пойдем, – началая.
– Да, девочки, уже поздно, идите! Послезавтра придете,не побоитесь?
– Что вы! Конечно, придем! – заверила ееМотька. – Нам так понравилось! Вы классно преподаете!
– Спасибо на добром слове.
* * *
На улице, дожидаясь троллейбуса, Мотька простонала:
– Ну что за несчастье! Шагу ступить не можем! И какназло «Квартет» развалился!
– Ерунда, ничего не развалился! Мы вполне можемпозвонить Косте, две головы хорошо, а три лучше! Да и Митька вовсе неотказывался от нас. А только от слежки! Пока что нам следить вроде не за кем, апосоветоваться – вполне можем. Тем более завтра уже каникулы!
– Вообще-то, да! Слушай, давай позвоним Егору, вдруг онуже дома?
– Вряд ли, и потом из автомата может быть плохо слышно!
– Тогда двинем сейчас ко мне! Позвонишь домой, скажешь,что ты у меня!
– Конечно! От тебя звонить удобнее. Посторонних ушейнет.
Но когда мы пришли к Мотьке, выяснилось, что ее ждет мама.
– Мама! Ты откуда? – неискренне обрадоваласьМотька.
– Да вот решила посмотреть, как ты живешь! Здравствуй,Ася!
– Здрасьте, тетя Саша! – запоздало поздороваласья.
– Поздравляю вас! – сказала тетя Саша.
– С чем? – в один голос воскликнули мы.
– С окончанием первой четверти! Ну-ка, Матильда,показывай дневник!
– Мама! – оскорбилась Мотька. – Я уже немаленькая! И потом, ты же знаешь, что я хорошо учусь!
– А вдруг ты тут без меня разболталась?
Мотька обиженно пожала плечами и подала матери дневник, гдене было ни одной тройки.
– Что-то четверок у тебя больше стало!
– Мама! Четверка это, по-твоему, плохо?
– Все-таки похуже, чем пятерка!
– На одни пятерки сейчас почти никто не учится! Это немодно! И потом, я себе такой цели не ставила! Троек нет, и ладно!
«Интересно, – подумала я, – а у меня кто-нибудьвспомнит про конец четверти? Если только тетя Липа… Да и то вряд ли…»
– А где это вы сейчас были? – спохватилась тетяСаша.
– На английском! – брякнула я.
– На каком таком английском? – удивилась тетяСаша.
Мотька незаметно показала мне кулак.
– Да кино ходили смотреть на английском языке! Длятренировки! Нам Евгения Юрьевна посоветовала!
Евгения Юрьевна – наша школьная англичанка.
– А! Понятно!
Зачем, спрашивается, Мотька соврала? Что плохого в занятияханглийским? Вероятно, у нее какие-то свои соображения. Но мне, похоже, лучшеуйти домой, наверняка тетя Саша просидит весь вечер.
– Матильда, я пойду!
– Ладно, иди! – согласилась она. – Пошли, долифта провожу!
Я простилась с тетей Сашей и вышла на площадку. Матильда сомной.
– Ты зачем соврала? – шепотом спросила я.
– Сама, что ль, не понимаешь? Разве она переживет, чтоя за ваш счет еще и английскому учусь? Начнет жилы рвать, чтобы заплатитьсамой, или вовсе запретит мне ходить на эти уроки! Ты, кстати, предупреди маму!
– Ага! Поняла! Мотька, а кто Егору будет звонить?
– Позвони ты! У вас квартира большая, есть гдеукрыться! Я думаю, она долго просидит! Если что узнаешь, сразу мне звони!
– Ясный перец! Пока!
– Пока!
Дома были папа и тетя Липа. Папа висел на телефоне, обсуждаякакие-то институтские дела, а тетя Липа смотрела телевизор.
– Асютка, если ты голодная, возьми себе сама, я что-топритомилась, – сказала она.
Я пошла на кухню, съела две ватрушки, запивая их молоком.Вскоре туда заглянул папа.
– Аська, привет!
– Привет!
– Как дела?
– Нормально.
– Английским занималась?
– Занималась!
– Ну и как?
– Отлично! Она очень клевая тетка!
– Вот видишь! Я же говорил! А в школе как дела?
– Нормально!
– Что это за манера? «Нормально»! Это же ничего незначит! – взорвался папа.
– Почему? Если действительно все нормально, что мнеотвечать? И вообще, папа, у тебя какие-то неприятности, а ты срываешь зло намне!
– С чего это ты взяла, что у меня неприятности?
– Мне так показалось.
– А знаешь, что делают, когда кажется?Крестятся! – рассердился папа. – И вообще, ты непозволительно ведешьсебя с отцом! Никакого уважения!
– Так, приехали!
К счастью, в этот момент в кухню вошла тетя Липа.
– Что это вы шумите? – спросила она.
– Липа, вы невозможно ее распустили! Своейвседозволенностью вы вконец ее испортили!
– Вот это новости! – возмутилась тетя Липа. –Я, оказывается, виновата!
– Интересно, а вам она тоже грубит?
– Никогда! Никогда она мне не грубит! Я, правда, нетребую, чтобы она мне говорила как в старых пьесах: «Извольте, тетенька!»,«Благодарствуйте, тетенька!» Я сама с ней нормально разговариваю, и она мне темже отвечает! А ты, Юра, уж извини меня, старуху, по полгода отсутствуешь, апотом приезжаешь и думаешь, что криком можно наверстать упущенное!
Ай да тетя Липа! Не дает меня в обиду!
– Наверное, вы правы, – внезапно сник папа. –Что за дурацкая жизнь! Я бы и рад больше бывать дома, но нам же теперь платятсущие гроши, вот и приходится, как раньше деревенские мужики, на отхожийпромысел уходить. В заграничных экспедициях хоть платят прилично. Работа,правда, не сахарная, все время приходится говорить по-французски, но…во-первых, это почетно, что меня приглашают, а во-вторых, язык я как следуетвыучил… А так хотелось бы пожить хоть годик дома, как все люди…
