Мы правим ночью - Клэр Элиза Бартлетт

Форма состояла из хлопчатобумажной гимнастерки, брюк и кителя с высоким воротником на каждый день. Во втором ящике обнаружились шерстяные куртки, шарфы и перчатки, в третьем носки и ремни. Все одного и того же оливково-коричневого цвета, за исключением пуговиц на кителе да шеврона на рукаве с изображением стилизованной звезды Союза, по которому можно было опознать служащих действующей армии.

– Форму будем распределять по размеру, – сказала Линне.

Катя язвительно хихикнула.

– Тебе совсем не обязательно говорить, какой у меня размер. Я могу одеться и сама, так что премного тебе благодарна.

Она поджала губы и вытащила брезентовый ремень, которым ее талию можно было обернуть дважды.

Линне намеревалась выдать одежду больших размеров тем, кто побольше, а маленьких – тем, кто поменьше, но вскоре выяснилось, что понятие «больше-меньше» зависит от личных предпочтений. За исключением рослой Магдалены все выглядели просто смешно.

– Я не могу это носить, – хохотала Галина, коренастая шатенка, которая собиралась стать штурманом.

В первый день она щеголяла в платье, бесконечно радуя парней. Сегодня же Галина потрудилась надеть брюки, на ней были даже ботинки, которые она приложила к казенным, чтобы сравнить размеры. Казенные оказались минимум на шесть сантиметров длиннее.

– В мыски можешь натолкать носков, – сказала Линне, – их здесь полно.

– А в своих я ходить не могу? Они симпатичные, да и мне в самый раз.

Галина показала на свои лодыжки.

– Армия требует единообразия и порядка, – резко бросила Линне.

– Вот как раз поэтому я и собираюсь серьезно подойти к этому делу, – добавила Катя.

Она взяла сантиметр, повернулась к Елене, спокойной девушке с энергичным лицом, и протянула ей свой блокнот.

– Подними руки, – сказала она Пави, и озадаченная девушка тут же повиновалась.

Сантиметр обвил ее талию.

– Шестьдесят пять, – объявила Катя, и Елена тут же записала эти цифры.

– Кройкой и шитьем будешь заниматься в свободное время, а сейчас у нас полно дел, – сказала Линне, когда Катя перешла к бюсту Пави.

– Каких, например? – спросила Оля.

Например, докладывать о текущем положении дел полковнику Гесовцу. Например, выполнять его приказы. Например, доказывать, что они могут вести себя как солдаты, даже если сейчас им это и не под силу.

– Даже не мечтай, что вот в этом кто-то будет ходить, – сказала Катя и подняла лежавшие рядом с Олей брюки, – ты хочешь, чтобы мы путались в штанинах, атакуя врага?

– Займешься ими вечером. А сейчас нам надо явиться с докладом к Гесовцу.

Линне повернулась, чтобы уйти. Она сделает свою работу, несмотря ни на что. Но, возможно, остальные проявят такую некомпетентность, что проект закроют, а их всех отправят по домам.

Но только не меня. Ее место на фронте.

– А являться к нему с докладом мы должны в форме или без? – сказала Катя.

– Что же ты сама его об этом не спросила? Он бы с удовольствием отправил тебя обратно на плац маршировать.

Катя фыркнула.

– Я скорее промарширую своим башмаком по твоей…

В дверь постучали. Катя прищурила глаза.

– Что ты натворила? А ну признавайся, пока…

– Я ничего не… – начала было Линне.

Дверь открылась, в комнату вошел парень с красным лицом и вскинул к фуражке ладонь.

– Прошу прощения, – сказал он, – прошу прощения, но приехала командор Зима. А с ней аэроплан.

На этот раз Линне оказалась на поле не первой. Она спокойно шагала, тогда как остальные бежали, путаясь в штанинах форменных брюк, а за их спинами развевались рукава кителей. Ей хотелось скрыться с глаз долой. Но когда приезжает офицер, которому поручено тобой командовать, так не поступают. Она подняла голову, нарочито проигнорировав смешки парней, заржавших, когда она проходила мимо. Выйдя на край поля, Линне встала в шеренгу рядом с Катей, которая заложила за ухо локон своих светлых волос. Оля сначала держала руки перед собой, затем спрятала их за спиной. Остальные тоже ерзали – каждая по-своему. Магдалене в форме, казалось, было удобнее, чем другим, она как будто чувствовала себя в своей тарелке.

Траву приминала «Зимняя ведьма», знаменитый аэроплан Тамары Зимы. Это был первый воздушный аппарат, пролетевший от западной до восточной границы Союза, первый, мобилизованный на фронт, первый, способный практически на любые действия. Нет, аэропланов у них было совсем немного. Зима стояла перед ним и скалила зубы.

Отец Линне говорил о Тамаре Зиме с таким видом, будто она была великаншей, слишком масштабной, чтобы держаться в рамках закона. На деле же у Тамары была хрупкая фигурка, круглое, улыбающееся лицо и больше энергии, чем у солнца.

– Как же чудесно вас всех видеть, – сказала она, просияв. Тамара излучала такое счастье, какое Линне на фронте доводилось видеть нечасто, – вы сами по себе – уже успех в этой затяжной войне и наверняка добьетесь успехов в ней.

Девушки вокруг нее выпрямились, будто птички, решившие распушить перышки. Линне почувствовала, как в груди растет надежда, но потом вспомнила, как пришла новобранцем к Кослену, как дрожала от волнения и самонадеянного желания испытать себя, как слушала ветеранов, пытавшихся заглушить кашлем недовольное фырканье, пока Кослен произносил напыщенные речи о превосходстве своих солдат. Подобные слова говорят все командиры.

– У Эльды есть тактическое преимущество. Они годами доводили до ума своих Драконов, а нам приходится работать с тем, что удается отбить в бою. Но по личному приказу главнокомандующего Ваннина мы запустили собственное производство летательных аппаратов, с помощью которых вы сможете бить эльдов в воздухе.

Девушки подались вперед, жадно впитывая каждое слово. Когда Зима сделала вдох, чтобы продолжить свою речь, Линне уловила признаки лукавой речи – слегка перекошенный рот, напускная веселость, глубокое, шумное дыхание, – указывающие на то, что командор явно пытается что-то приукрасить.

– Своих Драконов эльды создали машинами силы и могущества. Они, конечно же, устрашают, но при этом медленно набирают скорость и не слишком маневренны. Небесные кони быстрее, но зачастую не так точны. Мы же собираемся соединить их лучшие качества. Меня попросили собрать корпус ночных бомбардировщиков, и мой выбор пал на вас. На этой базе мы будем воевать бок о бок с мужчинами: им достанутся боевые вылеты днем, нам – ночью. Нашими целями станут боевые позиции врага на передовой, мы будем выполнять любые задачи, способные сдержать эльдов хотя бы на день, сломать в их военной машине хоть одну шестеренку. Солдаты, я очень в вас верю. Нам предстоит трудная работа, нас ждет упорная подготовка, и мы окажемся на фронте еще до того, как эльды узнают, что мы тоже можем летать.